В одной из лондонских газет тогда промелькнула рецензия, мол, спектакль позволяет лучше представить, что происходит сегодня в России, чем сотни газетных статей. Так высоко было оценено мастерство актеров и их действо на сцене.
Удивительно, продемонстрировав нетрадиционный взгляд на свое прошлое, мы тогда сумели объяснить заграничным театралам, как сильно изменилась наша действительность. И сейчас, думая о нас, грешных, я полагаю, что придет время, и нашу эпоху тоже откроют заново в ее непредвзятости и объективности. Хотя бы так, как мы сегодня открываем для себя эпоху Ивана Грозного и характер этой противоречивой личности.
Я верю также, что и фигура Ленина будет однажды сыграна во всем ее многообразии, в ее славе и стыде. Понятая объективно, изображенная честно и со всей присущей ей глубиной, во всех противоречиях и трагедиях, она, как факелом, сумеет высветить темные уголки очередной российской смуты, все случайности и закономерности такого исключительного феномена, как большевистская революция.
Остается дождаться драматурга.
От себя, со своей актерской, скоморошьей позиции, я не могу ответить на сложнейшие исторические вопросы той поры. Но задавать их мне никто не запретит. И для меня по-человечески было бы чрезвычайно интересно понять, как же Ленин смог сдвинуть эту махину, нашу Россию. А с профессиональной точки зрения — сыграть такого Ленина.
Зачем герои разрушают старое?
Чтобы ответить на этот вопрос, я хочу рассказать о двух спектаклях, действие которых происходит в Древнем Риме, — «Антонии и Клеопатре» и «Мартовских идах», но не в порядке исторической хронологии их сюжетов, а в той последовательности, как они вошли в мою актерскую жизнь. Тем более что это позволит мне объяснить, почему из одного характера рождается обыкновенный драматический персонаж, а из другого — герой в великом понимании этого слова.
Я уже говорил, что любая попытка приблизиться к шекспировским образам оставляет неизгладимый след в душе актера. Это самый серьезный экзамен, требующий и опыта, и сил, и смелости, и много-много чего. Но далеко не каждому актеру выпадает это счастье. Мне же посчастливилось участвовать в постановке одной из самых земных трагедий Шекспира — в «Антонии и Клеопатре» — в роли заглавного героя. Эта работа некогда также стала заметным этапом в творческой жизни режиссера Евгения Симонова, актеров Юлии Борисовой, игравшей Клеопатру, и Василия Ланового — Октавиана.
Думаю, не будет открытием сказать, что знаменитейший английский драматург велик именно тем, что при любых трактовках его Гамлет, Отелло, Лир испытывают не только личную трагедию, но поднимаются в ней до всечеловеческих философских обобщений, до понимания общих пружин неустроенности и дисгармонии мира. Отталкиваясь от частного, они приходят к общему. Правда, и многие другие герои Шекспира, те, что попроще, тоже размышляют и постигают законы жизни, неизбывные причины ее трагедийности. Наверное, таков Антоний. И я постарался изобразить его более чувствующим, чем думающим, чем он выведен в пьесе и, вероятно, чем он был на самом деле.
