— Она знает, что вы здесь?
— Нет, она спит.
Либерман догадался, что второе «я» мисс Лидгейт, видимо, было ребенком.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Меньше, чем Амелии.
— Это понятно, но все же — сколько?
Кэтрин вздернула подбородок и произнесла голосом, который несомненно, должен был создать впечатление превосходства:
— Доктор Либерман, разве вы не знаете, что невежливо спрашивать женщину о ее возрасте? — Сказав это, она оттолкнулась от кровати и спрыгнула прямо на пол, шлепнув босыми пятками по кафелю. Затем она поправила платье, прижав ладони к талии и проведя ими по бедрам. Ткань расправилась, подчеркнув изгибы ее тела. Наверное, она хотела выглядеть соблазнительно, но Либерман видел, что в позе этой молодой женщины все еще было что-то детское. Эта невинность и в то же время своего рода опыт, проскальзывающие в поведении девочек в период полового созревания, их естественный, почти бессознательный флирт.
Кэтрин шагнула вперед, затем, стянув платье на бедрах, немного приподняла его и встала на носочки. Это было необычное движение, похожее на балетное па: возможно, она хотела изобразить элегантность.
— Как вы думаете, доктор Либерман, я красивая?
Либерман смущенно закашлялся и тут же вспомнил, что с тех пор, как появилась Кэтрин, мисс Лидгейт ни разу не кашляла.
Кэтрин наклонила голову, давая понять, что ждет ответа.
Либерман сглотнул, прежде чем осторожно произнести:
— Да.
Удовлетворенная ответом, но без тени улыбки, Кэтрин посмотрела на дверь.
— Где ваш друг?
— Какой друг?
— Желтые волосы, голубые глаза и…
— Наверное, ты имеешь в виду доктора Каннера?
Кэтрин не ответила. Вместо этого она подошла к раковине и, увидев свое отражение в зеркале, остановилась, чтобы поправить волосы. Собрав их наверху обеими руками, она поворачивала голову то одним боком, то другим, чтобы рассмотреть прическу с разных сторон. Оставшись недовольной, Кэтрин нахмурилась и отпустила волосы, обрушившиеся вниз каскадом сверкающей меди.
— Мне он не нравится, — резко сказала она.
— Почему?
— Вы чересчур любопытны, доктор Либерман.
Проведя рукой по краю фарфоровой раковины, Кэтрин направилась к столу.
— Что это?
— Прибор для лечения.
Кэтрин расстегнула замочек и открыла ящик. Изучив его содержимое, она снова закрыла крышку.
— Как твоя рука? — спросил Либерман.
Кэтрин подняла правую руку, рукав ее платья при этом скользнул вниз и собрался складками вокруг плеча. Она внимательно посмотрела на свой локоть и запястье.
