— Не ввели еще? Не надо. Давайте кортизон. Большую дозу. Не пробовали еще?
Оказалось — нет. Как это мы забыли? Толком мы не знаем, как действует этот гормон, но иногда творит чудеса. Видимо, он усиливает функцию всех клеток. Хорошее средство.
Люба, анестезиологическая сестра, набирает раствор шприцем и вливает в капельницу. Он будет медленно капать в вену вместе с кровью.
Кровотечение между тем тоже продолжается. Правда, уже сорок пять капель в минуту, но это, возможно, связано с понижением кровяного давления. Напор меньше.
— Требуйте от станции еще два литра крови. И чтобы свежая была.
Сколько мы уже сегодня крови извели? Литра три. Но это особая операция. Американцы на рядовую готовят пять. Что им экономить! Больной платит, безработный сдает.
Сколько времени? Половина восьмого. Полчаса уже прошло после остановки. Это неплохо. Нужно домой позвонить, что неизвестно, когда вернусь. Пусть не ждут. Жена, верно, беспокоится о Саше. Она тоже его поклонница. Всегда в пример ставит: вот-де какой воспитанный и вежливый. Верно, но не это в нем главное. Пойду позвоню.
Встал.
Нет, боюсь! Боюсь! Так и кажется: уйдешь — и остановится сердце. Подожду, пока стабилизируется кровяное давление. Разве я в этом уверен? Нет, конечно. Я больше думаю о плохом.
Все молчат. Дима считает пульс. Леня дышит мешком. Больной спит. Мы не хотим его будить.
— Как давление?
— Девяносто — девяносто пять.
— Оксана?
— Ничего не изменилось. Сто двадцать сокращений в минуту.
Нужно сидеть и ждать. Хирургия — это не только операции, волнения, страсти. Это также ожидание, сомнения, мучения: что делать?
Пока делать нечего. Если кровотечение не уменьшится, то придется расшивать рану. О нет! Дрожь по коже. Лучше мне самому умереть, чем снова держать в руках это сердце... Давай без фраз. Но почти так.
Жизнь и смерть. Сколько вложено в эти слова! Поэты и ученые. А на самом деле все совершенно просто. Так, во всяком случае, говорил Саша. Помню его слова. Живые системы отличаются от мертвых только сложностью. Только программами переработки информации. Наши земные живые существа построены из белковых тел. Из них созданы структуры, способные к саморегулированию, на разных этажах сложности. Микроб усваивает азот из воздуха. Червяк воспринимает самые простые воздействия, и его поведение ограничено несколькими типичными движениями. Это код информации, которую он отдает вовне. Человек способен воспринять и запомнить огромное количество внешних влияний. Его движения крайне разнообразны. Но это только машина, которая работает по очень сложным программам. Когда-то это звучало кощунством. Потому что люди умели делать совсем простенькие вещи, модели. Они не шли в сравнение с тем, что создала природа. Теперь все изменилось. Или, вернее, будет все больше и больше меняться. Человек создаст сложнейшие электронные машины, смоделирующие жизнь. Они будут думать, чувствовать, двигаться. Понимать и писать стихи. Разве их нельзя назвать живыми? Неважно, из каких элементов построена сложная система — из белковых молекул или полупроводниковых элементов. Дома строят из разных материалов, а функция их одна. Важно, чтобы структура системы обеспечивала выполнение сложных программ переработки информации.
