10
Как-то утром Каримов, с озадаченным видом постояв у койки одного из солдат, еще вчера свалившегося с температурой за сорок, в конце концов приказал поставить возле него ведро воды и до вечера не трогать — авось оклемается. А потом, выйдя на крыльцо, кликнул Анвара и сказал недовольно:
— Ты что там, опять уснул?! Пошевеливайся давай. Со жратвой разделаешься, пойдешь клетки чистить.
Ну, клетки так клетки. Хоть по-прежнему и не хотелось к ним приближаться, а все же он уже свыкся с мыслью, что живут в них обреченные на гибель собаки. Ну, в конце-то концов, все животные обречены. Взять ту же корову. Или барана. Кормят, кормят, холят, потом бац! — и зарезали. Хотя, конечно, танки собаками взрывать — в этом что-то другое... Это не корову зарезать, не барана. Это дело какое-то темное... нечеловеческое... хотя, казалось бы, барана резать — разве человеческое? А вот задашься таким вопросом, и оказывается, что — да, именно что человеческое: кормить человека, одевать человека. А танк! — совсем другое дело, совсем... Но все равно он уже привык ко всему этому, сжился.
Хамид приказал взять совок, веник, ведро с водой. Пошли к вольерам... Ну, что тут скажешь! Конечно, занятие не из самых приятных. С другой стороны, дома он тоже за животными ходил. И навоза за коровой успел нагрести досыта, и из курятника они с отцом сколько раз тачками помет вывозили... Даже непонятно, откуда его столько берется у них. Куриный — он самый вонючий, прямо дух захватывает... В общем, собачьи клетки чистить — подумаешь, ничего особенного в этой работе не было.
Ласково бормоча, Хамид приотворял клетку, хватал пса за ошейник, чтоб тот, чего доброго, не бросился на незнакомца; и пока держал, Анвар быстренько наводил порядок. Пес щерил зубы, взлаивал — не нравился ему Анвар, невесть откуда здесь взявшийся. Раньше не бывало такого, раньше с Хамидом Зафар приходил клетку чистить, а теперь нба тебе — ферт какой-то ни с того ни с сего... Когда Анвар заканчивал, Хамид отправлял пса на место, и тот начинал с показной яростью бросаться на сетку, всем видом показывая, как ему жаль, что не дали порвать в лоскуты пришлого мальчишку...
Впрочем, псы по всему вольеру скулили, выли, гавкали, брехали и вообще бесновались напропалую. Им ведь утренняя приборка — самая сласть, хоть какое развлечение. Так что гам стоял такой, будто в райцентре на четверговом базаре, когда ко всеобщему изумлению в ворота въезжает вдруг автолавка с паласами.
