— Ну, с твоим репертуаром не соскучишься. Сбрасывай. Расселись, парни.
И мы начинаем. То ли виски всему виной, то ли ощущение какого-то братства, что меня поглотило, но я снова обо всем забыл. Так, сидя на стуле, руки на спинке перед собой, и пел. Сначала “Pots On, Gas On High”. Потом щемяще-ритмичную “We Might As Well Call It Through”. Варвар просто млел, стуча по клавишам. Щипач едва из кресла своего не вывалился — он сидя играл. Мы все сидя играли. Как на вечеринке. Или как на сцене крохотного кабачка, каких море в городах Новой Калифорнии. “A Sheep Out On The Foam”. “Sittin' In My Dark Room”. Эти названия, скажу вам — сами как музыка звучат. А уж как самозабвенно Чертополох выдувал. Нет, есть в этом что-то магическое. Что-то от бога. Или от дьявола. Что-то такое, что делает тебя не от мира сего.
— Больше жизни, жизни хочу, — так Варвар сказал, запуская новую тему. Куда уж больше-то! Мы и так все как зомби стали. Глаза пустые, рты раскрыты. Рабы звука, что сами и создали.
И так мы больше часа лабали. Взмокли, несмотря на кондиционеры. Расстегнулись до пупа. Выпили все пиво.
— Хорош, Волк. Пауза, — говорит, отдуваясь Варвар. — Профсоюз не велит лабать за раз больше сорока минут. Сорок пашем — двадцать курим. Так ты нас до концерта загонишь.
И все расслаблено выдыхают, опуская инструменты.
— Эй, бой, притащи-ка нам еще пару бутылочек виски! И пива! — кричит Торки кому-то в коридор.
— Слушай, Красный Волк, а чего бы тебе девочек на подпев не взять? — осторожно интересуется Щипач.
— Девочек?
— Ну да. Их ведь Фил за компанию с нами попер. Они вроде без работы теперь.
— А можно?
— Ты — босс, тебе все можно, — с серьезной миной отвечает Щипач.
Я вспоминаю, как на концерте покачивали роскошными бедрами и выдыхали окончания длинноногие гурии. Как вибрировали их голоса. Потом перед глазами невольно встают кадры новостной передачи, где наши девушки танцуют обнаженными, сверкая ослепительными телами. Черт возьми, о чем это я думаю?
— А они захотят?
— Чувак, ты без работы хоть раз сидел, а? — осведомляется Торки. И я понимаю, что спросил что-то не то.
— Я не против. Пусть приходят. Они красивые, — говорю я. — И поют здорово.
— Еще бы. Фил абы кого к себе не брал. Только лучших, — соглашается Щипач. — Погоди минуту.
И он куда-то исчезает.
Вокалистки пришли быстро. Будто ждали в соседней комнате. А может, так оно и было. Одновременно с ними появился и посыльный с корзиной, набитой выпивкой.
