Девушки сегодня одеты в брюки и яркие свободные свитера. Совсем не похожи на тех эффектных сексапилок, что заводили народ на сцене. Сегодня они привлекательны, но одновременно целомудренны, что ли? Эти женщины, кто их разберет? Они способны маскироваться не хуже вражеских снайперов.
— Здравствуйте, сэр, — за всех говорит мне одна из вокалисток. Черноволосая.
— Здравствуйте. Зовите меня Юджином, — меня выбивает из колеи то, что исходит от этих женщин. Смущение, жадное ожидание, откровенный интерес, смешанный с каким-то совершенно отвязным бесстыдством. От этой взвеси я теряюсь.
— Я Фатин, — улыбаясь, кивает мне черноволосая.
— Калеа. Рина, — представляются блондинки.
И все они свободно рассаживаются, кто где. Они тоже вернулись домой. Они чувствуют себя как рыбы в воде.
— Щипач сказал, что вы хотите с нами выступать, — неуверенно начинаю я.
— Да, Юджин. Хотим. Ты отвязно лабал. Кто ж не захочет? — опять говорит за всех черноволосая. Остальные согласно кивают, кидая на подругу быстрые внимательные взгляды. Такие странные взгляды. Необычные. Мужчины так друг на друга не смотрят.
— Ну, тогда — добро пожаловать. Все вопросы решите с Джеком. Этот такой мужик в галстуке.
— Мы помним, — кажется, Фатин всегда впереди этой троицы.
— Скажите ему, что я вас взял.
— Скажем, Юджин, — на этот раз ответить успевает одна из блондинок. Рина. Отвечает и торжествующе смотрит на слегка прикусившую губу брюнетку.
— Это дело надо спрыснуть, — заявляет Деревенщина Торки.
— Точно, — поддерживают парни.
— Я тоже не прочь, — говорю. — Только как мы играть-то после будем? Да и вредно это — столько пить.
И все смотрят на меня удивленно, скрывая сожаление.
Седой Варвар осторожно покашливает.
— Ты это... Волк... не обижайся только... — неуверенно начинает он. — Кто ж без допинга-то лабает? Вредно, говоришь? Ну и что? Без саморазрушения нету этого, как его, творчества. Пока не раскроешь душу-то — она наружу не пойдет. Джем без бутылочки — все равно, что тучи без дождя. Въезжаешь?
— Вроде бы.
— И на концерте. Ты что — решил, будто мы дурь хаваем для кайфа, как эти пустоголовые? Не, парень. Мы так сознание расширяем. Раскрываемся на все сто. А эти, что в зале? Ты почему, думаешь, мы только по имперским планетам катаемся? Есть ведь такие богатые колонии — чистый отпад! Все дело в этой штуке, которая вот тут упрятана, — и он постукивает себя согнутым пальцем по лбу. — Эта штука, она есть у имперцев, но нет у колонистов. А без нее все наши эффекты, свет, шум — не разогреют публику-то. Они ведь все направлены только на то, чтобы этого жучка в башке расшевелить. И уж он-то даст копоти! А если в башке ничего не отзовется — играть мы будем в пустоте. В вакууме. И никогда на обратный билет не заработаем. Публике-то, ей все равно, под что тащиться. Что под блюз, что под народную музыку. Лишь бы психоделики их мозги включили.
