ОТЕЦ
Я теперь решил думать только вслух. Так легче заметить какую-нибудь неправильную или грешную мысль, и так труднее ошибиться. Вот, например, сегодня, когда я брился, вдруг одна страшная мысль у меня в руке сверкнула. Я вскрикнул, и она исчезла... мда...
ДОЧЬ
Куда я ни погляжу, я всюду вижу свое отражение. Я в каждой вещи вижу лишь себя. Что мне делать, пугаться или да?
ОТЕЦ
Смешная, это же закон природы! Мы в каждой вещи и в каждом явлении видим отражение себя. И чем вещь лучше отполирована, тем отражение слабее. Вот, например, зеркала...
Жених всюду на что-нибудь натыкался и ранился. То на одно, то на другое, то снова на другое. Он думал:
— Мое детство прошло на берегу реки. Я помню, как на другой день вытащили тело утопленницы. Ее волосы свисали, неживые...
Он мог сидеть молча целыми часами. Или мог неожиданно разрубить час надвое одной только фразой.
Как-то Пермяков вошел, жених молча облокотившись сидел. Шло время. Он так и не проронил ни звука, час был не разрублен...
Между тем, молчание перекинулось на другой конец залы:
1-Й ГОСТЬ
А что если обмакнуть наконечники часовых стрелок в яд?
2-Й ГОСТЬ
Тогда последний удар полночи будет смертельным, я полагаю.
3-Й ГОСТЬ
Так можно умертвить весь город при помощи башенных часов!
4-Й ГОСТЬ
Во мне есть два удивительных качества, и оба не удивительные.
5-Й ГОСТЬ
Так где же, все-таки, Истленьев? Нигде?
6-Й ГОСТЬ
Боюсь, что его нету и там.
7-Й ГОСТЬ (после паузы)
Хотело пройти несколько часов, но не прошло и часа. Ночь была в самом разгаре. Я люблю это время суток. Ночь, как и чай, должна настояться. Чай, как и ночь, открывает нам звезды... Вдруг я увидел Эвелину и Истленьева. Их сопровождал фонарь. Все трое казались призраками. Вернее, все четверо, потому что я тоже почувствовал себя вдруг прозрачным и невесомым, как время. Волосы Эвелины были распущены, фонарь пошатывался, каждая секунда была из чистого золота. Истленьев что-то говорил или что-то молчал, помню только, что ничего не было слышно... Это напоминало детскую игру: крыши подбрасывали над собой звезды... Эвелина остановилась, фонарь призрачным светом коснулся ее волос. Несколько секунд время было обнажено. Подброшенные звезды замерли в небе. Эвелина мерцала. Увидеть ее стоило жизни каждому мгновению. Они умирали одно за другим... Вдруг — вдруг, а за ним Пермяков. Бледный, прозрачный, в руке его что-то сверкнуло. Звезды отшатнулись. Казалось, ветер был из железа, а крыши из ветра...
