открытой на главе, которую так и не смогла дочитать после полугода попыток. (В чем, кстати, нет вины автора, уверена — книга и в самом деле увлекательная, как рассказывала мне о ней подружка Ребекка. Виноваты мои отяжелевшие веки.) Но, даже понятия не имея о том, какой должна быть читабельная литература, могу сказать, что из «Ревнителей Гринписа» получится жуткий роман: полный ядовитых наигранных шуточек и преисполненный самодовольства. В общем, напоминающий самого Дэвида — а именно то, во что он превратился за последние годы.
На следующий день после того, как я прочитала отрывок из романа Дэвида, у меня на приеме оказалась беременная женщина с мертвым плодом — ей предстояло пройти мучительную процедуру родов, заранее зная, что ее труд обречен. Конечно, я порекомендовала такой же консилиум и тут же вспомнила о Дэвиде с его зубоскальным шедевром — естественно, я не преминула уколоть его вечером тем, что единственную возможность выплачивать ежемесячный залог за дом нам обеспечивает то, что я рекомендую, и то, что он считает ниже своего достоинства. Хороший выдался вечерок.
Когда Дэвид закрывается в своем кабинете, мешать ему нельзя, даже если жене потребовался развод. Так, во всяком случае, я полагаю — это нечто вроде нашего негласного соглашения. Налив себе еще чашку чаю и прихватив с собой номер «Гардиан» с кухонного стола, отправляюсь в постель.
Единственная толковая статья в газете, привлекшая мое внимание, рассказывала о женщине, попавшей в переплет из-за того, что она вступила в отношения с незнакомцем в первом классе самолета у всех на глазах. У мужчины в связи с этим, естественно, тоже были проблемы, но меня больше интересовала женщина. Неужели я находилась в похожей ситуации? Ни за что бы в этом не призналась, но в глубине души я прекрасно сознавала, что именно так и обстоит дело. Я в одночасье лишилась всех опор и устоев, и это тревожило меня больше всего. Я знала Стивена — конечно же знала, — и его нельзя было назвать первым встречным. Но после двадцатилетнего замужества любой сексуальный контакт на стороне кажется проявлением распутства, неразборчивости, потакания животной страсти. Встретить человека на медицинском форуме, принять предложение выпить, потом отправиться с ним выпить куда-нибудь еще, потом принять приглашение на ужин, еще раз надраться, закрепить знакомство обменом поцелуями и, наконец, назначить свидание в Лидсе, после конференции, где в результате и очутиться в одной постели… Невелика разница — снять лифчик и трусики, как об этом сообщалось в газетах, на глазах пассажиров авиарейса и переспать с человеком, которого видишь впервые в жизни. Для меня история со Стивеном была тем же самым, что случилось с этой женщиной. Мое приключение для меня было таким же безрассудным… Я уснула, укутанная рассыпавшимися листами «Гардиан», и сны мои были сексуальными, но не эротичными: в них было полно людей, занимавшихся совокуплениями, точно на картине какого-то художника, изобразившего видение ада.
