— Это пусть ее чешет!
— Не забивай себе голову! Таких Сонек полгорода! Забудь шлюху! — советовали мужики. И Прохор согласился на дальнюю и длительную командировку от завода.
Он не стал предупреждать Софью об отъезде. Она сама узнала о том через неделю. Ведь ей скоро предстояло рожать, она все ждала, когда мужик сделает ее официальной женой и уведет из общежития в квартиру. Но Прошка не появлялся. Он исчез отовсюду, не отвечал на телефонные звонки, не видно стало его ни в общаге, ни на заводе.
И тогда она решила схитрить и позвонила мужику с телефона подруги. Услышала голос и спросила:
— Почему ты исчез? Где находишься?
— Софья! Не ори! Да, я уехал. И теперь далеко от тебя. Я помирился с женой, вернулся в семью. У меня все отлично.
— А как же я?
— Ты не девочка! Мне рассказали все. Я был в шаге от глупости, но люди вовремя остановили и предостерегли. Они сберегли меня. Ну, а ты сама взрослый человек. Знаешь, что от связи с мужчинами рождаются на свет не цветы, а дети! Для тебя это не впервой! Да и от меня ли эта беременность? Хотя теперь это не имеет значения. Я тебя не взял силой! Сама зависла, сама и выпутывайся,— выключил телефон.
Пронина решила не оглашать беременность и роды, чтоб над нею не смеялись больше, чем теперь. Прошка у нее был последней надеждой, но и здесь вклинились досужие языки, помешали, разбили.
— А если рожу, совсем проходу не будет! Прошку даже через суд не верну. Ну, кто я ему? За него все общежитие пойдет в свидетели против меня. Что я им докажу, одна против всех? Смешно! — решилась баба на отчаянное.
Нет, она не стала скрывать у следователя, что произошло. Призналась во всем сама:
— Куда б я делась с дитем? Только на улицу! Из общежития тут же выперли б! Это и дураку понятно. А где взять на приданое? Снять угол, кто возьмет с ребенком? Да и что ему сказала б, когда вырос?
— Почему не отдали в приют? — спросил следователь.
— Огласки боялась.
— А убить не испугалась?
— Я пальцем не тронула! Положила в контейнер и ушла.
— Но ведь это родной человек! Неужели не было жаль сына?
— Он не был бы счастлив со мной! Меня все ненавидят. И его отец! Ведь он виноват во всем, но Прошку судить не станете!
— Не за что! Вы мать и выкинули ребенка своими руками!
— Он жив? — спросила Софья тихо.
— На ваше счастье, живой!
Софья разрыдалась. Но следователь велел увести ее в камеру, не поверив слезам и запоздалому раскаянию.
