— Фабричные… студенты… солдаты… привели под ружьем их превосходительство… Ивана Григорьевича Щегловитова!
Как понимать: под ружьем? И кого! Бывшего министра юстиции, председателя Государственного совета, сенатора — одного из высших сановников государя!.. По чьему распоряжению привели? Зачем?
Родзянко тяжело выбрался из-за стола. Но, опережая его, уже выскочил из комнаты Керенский.
Александр Федорович подбежал к группе, ведшей через Екатерининский зал белого как лунь и смертельно бледного экс-министра, недавнего вершителя судеб. Вот какие сальто-мортале выкидывает судьба.
— Господин Щегловитов! От имени народа!..
Но тут подоспел Родзянко. Гостеприимно повел рукой:
— Иван Григорьевич, пожалуйте ко мне в кабинет.
Между председателем Думы и министром вдруг протиснулся тощий небритый юноша в студенческой куртке с петлицами:
— Бывший министр Щегловитов арестован от имени народа!
Родзянко поверх головы студента гневно уставился в лицо Керенского.
— Господин Щегловитов арестован! — с пафосом воскликнул тот. — Но ваша жизнь, Иван Григорьевич, в безопасности — Дума не проливает крови!
С его губ так и слетали слова-афоризмы. Какая удача: он, он совершил первый арест революции!..
— Куда отконвоировать арестованного? — не обращая внимания на багрового Родзянку, обратился студент к Керенскому.
Действительно, куда?.. Не в полицейскую же камеру… Нашелся:
— В министерский павильон.
И в этом был остроумный парадокс: министерский павильон пристроил в свое время к крылу Таврического дворца Столыпин. Меж думскими заседаниями там отдыхали члены правительства, не желавшие вне службы якшаться с «народными избранниками».
Керенский обернулся к солдату, вместе со студентом приведшему Щегловитова:
— Какого полка?
— Четвертой роты Преображенского унтер-офицер Федор Круглов!
— Поручаю вам охрану арестованных.
Почему: «поручаю»? Какими полномочиями?.. Александра Федоровича несло.
А люди все прибывали. Они заполонили Таврический, набились в залы, толклись в коридорах.
В вестибюле и на лестнице стояли, обращенные рыльцами на Шпалерную, «максимы», «гочкинсы», «кольты». Сменяли друг друга на постах часовые.
Никто не знает, что делать дальше. Где же верные войска с фронта?.. Только бы продержаться… Родзянке сообщили:
— В левом крыле… в комнате бюджетной комиссии… Собрался еще какой-то комитет. Исполнительного Совета. Рабочих депутатов!
Каких еще депутатов? Какой комитет, когда уже есть Временный, думский? Какого совета, когда совет — они?
