Завтрашний день обещал быть ужасным, и Кэтрин, чувствуя, что не сможет уснуть, до самого рассвета просидела с книгой на коленях. Буквы расплывались перед глазами, голова болела, а в мыслях был только Дэвид. Она повторяла про себя его имя, как заклинание, словно надеясь, что он там, у себя в номере, услышит и придет, что случится чудо…
Дэвид проснулся около полудня от золотистого солнечного луча, проникшего в комнату и скользнувшего по лицу. Не вставая, он потянулся всем телом и глубоко вздохнул. Надо было собираться в больницу, но он медлил, стараясь отдалить этот момент. Вернувшись мысленно в прошлую ночь и вспомнив о презрительных словах Кэтрин, он сжал кулаки. Но сегодня обида была уже не такой болезненной.
В конце концов, он сам виноват. Какая женщина простит холодность и безразличие любовника?
А Дэвид был так оглушен признанием Мэри и неожиданным появлением Кэтрин, что действовал, будто во сне, автоматически, полностью подчиняясь лишь желаниям тела. В последние дни его жизнь, прежде спокойная и размеренная, оказалась слишком богатой на события. Он просто устал душой: столько эмоций, растраченных впустую, огорчений, восторгов истерзали его, лишили сил.
Дэвид решил заехать к Кэтрин и попросить прощения: даже если их близости конец, не стоило окончательно рвать отношения. Хотя бы потому, что видеть ее бледное лицо, слышать бархатистый нежный голос стало необходимостью. И Эрни… Этот беззаботный малыш и не знал, какие вокруг него бушуют страсти.
Охранник нехотя впустил Дэвида, поинтересовавшись, ожидает ли его хозяйка.
— Да, конечно, — ответил тот и торопливо прошел по дорожке к дому.
Из-за кустов сирени вдруг послышался гудок, и навстречу ему выехал на машине Эрни.
— Привет! — воскликнул он и, оторвавшись от руля, помахал рукой, отчего колеса вильнули по песку. — Я уже быстро катаюсь!
— Молодец. — Дэвид с нежностью смотрел на улыбающегося сына. — А мама дома?
— Она пьет чай.
Эрни проехал мимо и скрылся за поворотом.
На лужайке, куда вышел Дэвид, стоял стол, сервированный к завтраку, а вокруг сидели трое. Разглядев, кто это, он хотел отступить и уйти, но Арчибальд оглянулся на звук шагов. Его глаза сузились, губы презрительно сжались.
— Мистер Колбери! — Кэтрин вскочила слишком поспешно и, задев чашку, опрокинула ее в траву. — Здравствуйте!
Она почувствовала, что краснеет под недоброжелательными взглядами родителей, и постаралась взять себя в руки. Но радость захлестывала ее, словно высокая волна в прибой. Он пришел и все остальное не имело значения.
