— У нас оплата по счетчику, — предупредил меня таксист, пятидесятилетний дядька в китайской спортивной куртке.
— Прекрасно.
— В машине не курят. Газ.
— Хорошо. Больше новостей нет? — спросил я холодно.
Водитель полоснул меня злым взглядом. Пискнул электронный счетчик и, машина тронулась. Я отвернулся от нервного водителя, он молчал, мне это нравилось больше, чем бестолковая болтовня со случайным человеком.
— Здоров, старая ведьма, — ожил телефон голосом Квакина, — проснулся? Или еще пузыри пускаешь в кроватке?
— Привет, жаба, — я был рад и удивлен, — я в Харькове. А ты чего в такую рань поднялся? На митинг?
— А мы с пацанами еще не ложились. Вот домой возвращаюсь, Ритка меня сейчас на британский крест рвать будет. Звоню тебе, чтобы не так страшно было.
— Так тебе и надо, пьянь. Опять шлюх терзали?
— Не помню, я устал немного и прилег в сауне на диванчике. Рыбаки сблатовали пивка попить. Ну и попили. А, да, были тетки… Помню, помню… Но я того, ни-ни, змей мне не подчинялся… ууууу, бесполезный шнурок…
Я засмеялся.
— А ты еще выпей, может, оживет…
— Я не пью больше. Все, ни капли в рот… Трезвость — норма жизни…
— Ага, зарекалась свинья желуди не есть…
— А ты чего в Харькове? Вчера выехал? На поезде?
— На поезде. Только прибыл. Отец заболел. Надо навестить…
— Понятно. Привет Семеновичу передавай. Пусть выздоравливает.
— Спасибо, передам. Ну, как там у вас в штабе? Списки кандидатов составляют?
— Ой, чую, кинут меня… Повылазили какие-то морды, первый раз вижу, денег дали, кому надо… Опа! И в списках на первых местах. Ну, ты в курсе, как это происходит. Я им, блядь, устрою выборы…
— Не могут они тебя кинуть. Ты же пашешь…
— Не только пашу, но и деньги трачу… Все, к подъезду подхожу, прощай, друг… Ритка ножи точит, аж сюда слышно.
— Но пасаран, брат!
— Но пасаран!
— Ритулю в носик поцелуй.
— Ага. Она меня щаас кааак поцелует. Все, отбой. Страшно…
— Давай, держись.
В окне проплывали знакомые, но похорошевшие за последние годы, улицы, я улыбался, представляя, как Ритка бесится, увидев мятого мужа, а Квакин отмалчивается, опустив голову, стараясь прошмыгнуть в спальню. Иногда, он, правда, становится невыносим. Пару лет назад меня разбудил настойчивый звонок в дверь. На часах — два тридцать ночи. Чертыхаясь, я пошел открывать дверь, пытаясь унять, бешено бьющееся сердце. Собаки путались под ногами и лаяли зло, разбрызгивая слюну и ощетинив загривки.
— Кто? — спросил я нервно.
— Открывай сова, медведь пришел! Открывай! Серега, это мы, твои вторые Я! — знакомые громкие голоса, смех и грохот падающего тяжелого предмета.
