— Тебе легче… У тебя бизнес есть. Захотел — ушел к себе на фирму, сиди, бабки заколачивай, — стонал Моня.
— Ага, мне же деньги на дом приносят, — съязвил я, — по телефонному звонку, по первому требованию. Чемоданами… Сейчас Андрюха приедет… Ты ему это скажи, он посмеется.
— Если с тобой Шеф будет беседовать, про меня не забудь. Если меня выкинут, я пропал… Перспектив никаких.
— Не забуду.
— Точно? Не пиздишь?
— Знаешь, Моня, не наседай. Сказал один раз — сделаю. Чего ты меня проверяешь постоянно…
— В наше время нельзя ни кому верить…
— Так чего ты ко мне прицепился, недоверчивый такой? — я начинал злиться.
— А тебе верю.
— Аааа. Спасибо…
Намечающуюся напряженность снял Андрюха, завалившись в кафе с огромным черным чемоданом, набитым документами, сметами и проектами. «Для денег» — говорил Андрюха, объясняя его размеры. Ему верили и с уважением косились на чемодан. Моня завистливо кинул взгляд на черное чудовище — он всерьез думал, что там пачки денег.
— Шалом Алейхем, — поприветствовал я Андрюху.
— Шалом, черные братья, — Андрюха сел за стул рядом с Моней, — заказали мне что-нибудь?
— Как и себе. Суп, люля-кебаб и «Цезарь».
— Отлично. Голодный как собака.
Моня не ответил на приветствие и сидел, с ужасом глядя на нас.
— Вы что, евреи?
— Моня, с твоей фамилией, лучше эту тему не затрагивать, — Андрюха пытался пристроить свой чемодан под столом, нагнулся и, голос его звучал сдавлено.
— Моня, а ты заешь, кто самый ярый борец с мировым сионизмом? — я, вдруг, развеселился.
Моня растерянно молчал.
— Евреи, живущие в бывшем Союзе. — ответил я на свой вопрос и, начал вещать голосом профессора, читающего лекцию, — Главные признаки советского еврея — яростные нападки на иудеев, обличение жидо-массонского заговора и тэдэ. Моня, расслабься, КГБ за тобой не следит. Слишком мелкая фигура. Да, и кэгэбэ никакого уже нет…
Андрюха откровенно хохотал, забыв о еде.
— Да и вообще, если тебя зовут Михаил Аркадьевич Тульский, а родители иммигрировали в Израиль, надо смириться и ходить в синагогу, а не бить себя пяткой в грудь на черносотенных собраниях.
— На каких собраниях? — не понял Моня.
— О, как все запущенно, — искренне удивился я, — с такими печальными глазами надо знать, что такое «Черная сотня». Ты когда последний раз книгу читал? Не партийный буклет, а книгу, купленную в магазине?
— Ну эту, про Карнеги…
— Про Карнеги? Ты хотел сказать книгу Дейла Карнеги… Мне страшно за тебя, Моня. Почитай Хэмингуэя, или Ремарка…
