Губернатор колонии, обычно чрезвычайно занятый, на этот раз оказался на месте. Сэм назвал свое вымышленное имя, и через минуту, не более, его пригласили в кабинет Робина Хейла.
- Джоэль Рид? - спросил Хейл. Сэму потребовалась вся его воля, чтобы выдержать проницательный взгляд.
- Да. Я сын Сэма Рида.
- Присядь.
Они смотрели друг другу в глаза. Сэма не покидало ощущение, что они расстались лишь вчера. Хейл оставался все таким же загорелым и стройным. И невозмутимым. Столетия, и оставшиеся позади, и предстоящие научили его терпению. Он никогда не спешил, ибо любое поражение, впрочем, как и победа, были для него преходящи. У него всегда все было впереди.
Впрочем, кое-что все-таки изменилось. В голосе и манерах Хейла не было прежнего энтузиазма. Дело, которому он себя посвятил, по сути, окончилось, неудачей. Но в его жизни это был лишь краткий эпизод...
Он еще помнил времена Свободных отрядов. Вместе с ними бороздил моря, воевал, не отворачивая лицо от опасности, и это было работой, а не пиратской романтикой. А когда человечество спряталось под воду, он и его последние соратники ушли в Купола, ставшие могилой человечества. А может, колыбелью...
- Доброволец? - спросил Робин Хейл.
- Нет.
- Впервые слышу, что у Сэма был сын, - Хейл недоверчиво и внимательно рассматривал гостя.
Сэм очень старался скрыть правду, но солдат, похоже, видел его насквозь. Они что, все такие проницательные? Все может быть. Жаль, что к Сэму это, кажется, не относится. У него не было времени познать жизнь так, как они. Он с трудом переносил взгляд этого бессмертного. В каком-то смысле сам он еще не стал бессмертным.
- Я и сам недавно узнал, - ответил он. - После того скандала мать сменила фамилию.
- Ясно.
- Вы знаете, что произошло с моим отцом?
Рискованный вопрос. Вдруг Хейл ответит: "Да, Сэм Рид". Но он ничего не сказал, даже если и узнал своего бывшего компаньона, он только кивнул головой.
- У него было много врагов. Его усыпили, и он, наверное, давно умер.
- А вы... тоже из его врагов?
Хейл криво усмехнулся. Все понятно. Возможно ли аристократам любить или ненавидеть смертных? Самое большое, чего они заслуживают - недоумение и раздражение. Однако Сэм решил не открываться. Зачем лишаться божественной прерогативы олимпийцев - быть непредсказуемым. Зевс тоже предпочитал метать молнии, когда ему заблагорассудится.
- Я не думаю, что Рид так уж виноват, - начал объяснять Хейл. - Мошенник он был изрядный, но в данном случае он сам оказался жертвой. И что бы там ни было, я не враг ему.
