- Оставьте меня, - попрощалась она со служанками небрежным кивком.
Те отдали глубокий почтительный поклон и вышли из шатра.
Княгиня, конечно, сурово выговорила ей за неразумие. "Вы, Майеса-доно, супруга воина, и должны исполнять долг замужней женщины: будучи в тягости, оберегать ребенка. А не доставлять супругу лишних хлопот. У воина в походе и так есть о чем подумать. Страшно представить, что бы мог сказать Тарег-сама, если бы случилось самое худшее и произошел выкидыш".
Но Майеса не смогла усидеть в лагере. Узнав, что враги прорвались к самому рву, схватила рубящее копье и помчалась в гущу боя. Сражение выдалось прекрасным. Если бы не недомогание, она бы вовсе ни о чем не жалела. Тамийа-химэ проявила любезность и велела отослать господину Меамори шкатулку с сердцем сраженного Майесой воина: человек сражался храбро и мужественно. Прекрасный поединок. И удар вышел точным и красивым - прямо в глазную щель в сплошном лицевом доспехе хорасанца.
Отнести шкатулку вызвалась, кстати, дама Амоэ. Прикрывая улыбку веером, сказала, что теперь она должница молодой принцессы. Ах, какое крупное, свежее сердце лежало среди листочков тончайшей рисовой бумаги - но увы, Тамийа-химэ права. Супругу не понравилось бы, если бы Майеса его съела. У нерегилей все-таки очень странные военные обычаи. Никаких трофеев, кроме оружия и знамен - даже голов они не брали. Странное, удивительное племя. Впрочем, на западе, как рассказывали, никто и не слыхивал о правилах хорошего тона и утонченных удовольствиях Ауранна, - сущие варвары.
И Майеса вздохнула: что ж, такова доля изгнанницы. И жены чужеземца.
Увидев, как откидывается полог шатра, она склонила звенящую высокую прическу и, упершись кончиками пальцев в циновку, мурлыкнула:
- Я так беспокоилась за вас, Тарег-сама...
В здешней плохой земле ореол князя не раскидывался легендарными золотыми крыльями - но все равно, сиял так ярко, переливался столь дивными оттенками рыжей осенней кипени, что сердце бедной девушки упало, замерло - и сильно-сильно забилось в восхищении.
Ах, красавец...
та же ночь
Девчонка-управительница металась вокруг аль-Мамуна, как кошка:
- Какая радость! Эмир верующих почтил нас своим приходом!
В шатре чадила огромная свеча с ароматом амбры. Абдаллах почувствовал, что еще чуть-чуть - и он потеряет сознание прямо на этих походных коврах. Воздух уходил из легких с каждым вздохом - вместо того, чтобы прибывать.
