Сам-то он выглядел гораздо скромнее, что уж говорить. Каиды куфанцев отличительным знаком носили лишь желто-красный полосатый платок и никаких золотых блях на загривках у ихних лошадей, естественно, не наблюдалось.
- Рустем его зовут, - сплюнул Меамори. - Шурахбиль ибн Ас, скажешь тоже...
- Хорошее парсийское имя, - усмехнулся Сейид.
Нишапурца сопровождали не менее роскошно одетые воины: над золотыми ободами шлемов действительно колыхались пестрые глазки павлиньих перьев.
- Даже без кольчуг ходют наши храбрецы, - издевательски заметил Хунайн.
- О Абу Сахиб! С таким кафтаном - зачем тебе кольчуга, да? - поддержал его кто-то из куфанской десятки.
С таким кафтаном, подумал Марваз, можно уже и в войске не служить. Набивного шелка с крестовым узором, темно-синий. Над локтями - широкие золотые обручи. Перевязь - вся в золотых звездах. Ножны сабли - тоже в золотой оковке. И даже на сапогах тисненой куртубской кожи - золотые узоры. Нишапур - город богатый, да... Умеют парсы жить, ничо не скажешь...
- С чем пожаловал, о Рустем? - поинтересовался Тарик, когда предводитель павлинской стаи приблизился на должное расстояние.
Парс невозмутимо прижал ладонь к сердцу:
- О сейид! Эмир верующих послал меня за господином Меамори!
Сумеречники коротко переглянулись.
- Оставь при себе мой отряд, господин, - коротко бросил аураннец. - Когда мы рубили такую голову в прошлый раз, в засранском лагере начались беспорядки.
Тарик кивнул. Меамори поддал стременами по бокам своему серому, и тот, храпнув, развернулся. Пятеро аураннцев, не мигая, смотрели, как их предводитель поравнялся с гнедым парса, и оба всадника принялись неспешно взбираться вверх по склону. Павлиньи перышки над шлемами пеших гвардейцев качались и переливались под утренним солнцем.
Беспорядки. Беспорядок - воистину это слово, точно называющее лагерь гази. Каид Марваз с презрением окинул недокопанный ров-хандаг. Никакие угрозы и никакие окрики не смогли подстегнуть воинов веры к более усердным работам по укреплению их палаточного стойбища - за целый месяц ни ограды, ни защитного рва не сумели возвести вокруг лагеря. Сейчас в кривоватой канаве лениво копошились четверо полуголых парней с кирками. Ну-ну, строители...
...Даый сидел прямо на голой земле. Белый тюрбан, белая рубашка, белые штаны. Бурая шерстяная аба на плечах, ухоженная расчесанная борода - очень достойный, почтенный вид. Мягко улыбаясь и поднимая худую смуглую руку, он негромко, но внятно говорил:
