Энджи даже растерялась. Так легко оказалось выпросить желаемое!
— Спасибо… Можно, я посчитаю и тебе перезвоню?
— Не стоит. Я переведу на твой счет тысячу долларов. Только смотри не промотай их сразу.
— Ого! Спасибо. Я поеду на распродажу лыжной экипировки в Сан-Франциско. Может быть, мне удастся там же продать свою.
— Прекрасная мысль! Рада была с тобой поговорить. Звони почаще. Пока.
Вскоре раздался еще один звонок.
— Кирк? — спросила Мэгги, хватая трубку.
— Как ты догадалась?
— Я весь вечер ждала твоего звонка. Как Сан-Франциско?
— Холодно и пить приходится слишком много. Эти японцы явно полюбили вечеринки.
— А в остальном?
— Пока нормально, но более точно буду знать, только пообщавшись с ребятами в Токио.
— Кирк, мне страшно хочется поехать с тобой… Правда… Но я не могу, мой милый. У меня работа, и я хочу ее сделать, это очень интересно и очень важно для меня.
— Эта работа становится для тебя важнее всего остального.
— Это неправда. Я люблю тебя. Вы с Энджи всегда будете для меня важнее всего другого… Но почему я должна выбирать? Ты никогда не выбирал между мной и работой.
— Это другое дело. Я работал для вас. Я должен был содержать семью. А у тебя нет такой необходимости.
Кирк стал говорить громче и резче, и Мэгги поняла, что урезонить его не удастся, раз уж он закусил удила.
— Дорогой мой, уже поздно. Ты устал, и у меня нет настроения ссориться. Ты сумеешь подъехать домой на один-два дня перед отъездом в Японию?
— Нет, не смогу. Да и в любом случае ты слишком занята. Кстати, у тебя не будет незапланированных полетов в Нью-Йорк?
— Не будет. — Мэгги начинало раздражать его детское упрямство. — Тогда возникли совершенно особые обстоятельства, и если бы ты дал мне возможность все объяснить, то понял бы. Мы с тобой не разговаривали уже несколько дней. Зачем ты ведешь себя подобным образом?
— Я? По-моему, это ты ведешь себя странно. Я делаю то, что делал всегда. Это ты вообразила, что стала одной из этих миллионерш. Так вот знай, ты не из их круга! Они всего лишь используют тебя, и когда выжмут все, что хотят, просто забудут, как тебя зовут.
— Я и не жду другого! Я прекрасно понимаю, что я работник, а они мои наниматели. Это у тебя глаза настолько застит зависть, что ты не можешь смотреть на вещи спокойно и трезво.
— Я не завидую! Почему я должен завидовать? Я просто не хочу, чтобы моя жена вела себя как дура, обслуживая заевшихся паразитов.
— Кирк, ты можешь понять наконец, что я получаю деньги, выполняя заказ, как и ты сейчас выполняешь заказ японцев?
