Из всего этого довольно большого фрагмента Хмура отметил лишь одну фразу своим красным карандашом: «Фирко я и сегодня удушил бы своими руками». Однако не снабдил этот протокол никакими комментариями. Тему Камы он, видимо, считал исчерпанной, потому что больше не возвращался к этому вопросу на допросе Тадеуша Фирко, директора кинообъединения «Вихрь», вдовца, 58 лет. С Фирко Хмура обсуждал главным образом финансовые проблемы «Вихря», потому что именно Фирко знает их лучше, чем кто бы то ни было другой.
Фирко говорит много, нудно, сыплет профессиональными терминами и цифрами. Не знаю, следил ли Хмура внимательно за его рассуждениями — я лишь бегло проглядываю страницы протокола и останавливаюсь в двух местах, которые кажутся мне важными для следствия:
«Можно ли утверждать, что „Вихрь“ находится на краю банкротства? Слишком резко сказано, но довольно близко к правде. Во всяком случае, банк заморозил наш счет и отказывается производить выплаты…»
«Почему вы спрашиваете меня о результатах ревизии и выводах комиссии? Они вам известны. Прежде, чем кинообъединение „Вихрь“ будет ликвидировано, необходимо установить степень личной финансовой ответственности лиц, руководивших объединением и работавших в нем… Очень неприятная ситуация. Но, слава богу, не для меня. У меня на все есть документы, счета, квитанции, расписки, приказы и так далее с подписями Барса и Бодзячека. Особенно Барса. Он велел платить, я платил. Мне-то ничего не грозит. А он пусть объясняется».
Не знаю, будет ли в самом деле так, как представляет это себе Фирко, и удастся ли ему уйти от ответа. Сомневаюсь, хотя, как видно, водка еще не убила в нем умения пользоваться юридическими крючками, которые часто помогают укрыть истинное положение дел.
Видно, что Хмуре он омерзителен, потому что, как ни странно, он не расспрашивает Фирко ни про Мариолу, которой он якобы приходится родным отцом, ни про неприязнь к Божене и Проту, ни про многое другое, о чем, мне кажется, должен был спросить. Может быть, Хмуре все ясно и понятно? И говорить уже не о чем? Лишь к одному вопросу упрямо возвращается Хмура, повторяет его снова и снова, расспрашивает подробно и долго: какую роль в объединении играет Бодзячек и каковы его отношения с Барсом?
Фирко, несомненно, будет одним из первых дезертиров разбитой армии Барса, поскольку он и не скрывает своего мнения о двух этих джентльменах:
«Если Барс кого-нибудь когда-нибудь и боялся, то только Бодзячека. Он давно уже хочет избавиться от него любой ценой, но до сих пор это ему не удавалось. Бодзячек хоть и кланялся ему, хоть и изображал из себя преследуемого и обиженного, но свое дело делал и не сдавался. В последнее время он плел интриги вокруг меня. Может, рассчитывал на то, что я поддержу его, может, хотел что-то у меня вывёдать. Он как-то разоткровенничался со мной и объявил о своем намерении уйти из объединения и опубликовать большую критическую статью о положении в нашем кино и, в частности, в „Вихре“. Я подозреваю, что он хочет успеть напечатать эту статью до того, как будет готова докладная, которую он вроде пишет для вышестоящих инстанций вместе с Нечулло. Нечулло знает факты, так что без него Бодзячек ничего бы не написал. Но под статьей он подпишется один, без Нечулло. А докладная — это ведь для внутреннего пользования, о ней общественность не узнает. Таким образом Бодзячек обскачет Нечулло. Вышел бы в авангард спасителей польского кино и безупречных стражей морали. Рыцарь без страха и упрека. Эта роль ему очень нравится. Отомстить всем, всем напакостить, только это ему и нужно. Место Барса он в любом случае занять не может, он ведь не режиссер, а литератор. Правда, со мной у него ничего не получилось. Я ему отсоветовал публикацию, а Барса предупредил о намерениях Бодзячека. Этого требовали мои отношения с Барсом — как с руководителем объединения и моим старым другом. Хотя, честно говоря, я всегда осуждал легкомысленное отношение Барса к государственным средствам и даже подал соответствующее заявление инспектору высшей контрольной палаты. Нечулло я тоже предупредил об интригах Бодзячека. Весь вечер он смотрел на Павла как на злейшего врага. Но мне важно разбивать все их альянсы. Они не сожрут меня до тех пор, пока грызутся между собой…»
