После долгой тишины, уничтожаемой лишь слезами и просьбами о милосердии женская фигура произносит: “Ты должен стать живым, Пигмалион”.
Смерть разочаровано проскрипела: “Люди ничего доподлинно не знают о смерти и любят бога больше чем себя”.
Галатея не отпускает меня едва живого и плачет, плачет обнимая. Кажется, я создал идеальную женщину, совершенную и милосердную. Я хочу быть к ней ближе…
Прошло довольно много времени. Греция не увядала, а мы с Галатеей слегка постарели. Зато у нас много детишек, которых очень трудно воспитывать. Человеческое сознание невероятно гибко и было бы приятно притвориться, что самое начало нашего знакомства с Галатеей было моим удивительным сном, но жена моя любит шутить: “Не веди себя так, я уже не каменная”, - например. Хотя, если бы не эта история, я бы общался с детьми, как все родители на свете - с высоты человечьего роста, который, каким бы он не был, всегда остаётся не слишком высоким… Мои дети не обязаны быть лучше, но я буду счастлив, или восприму без огорчений, если они меня превзойдут. Это как мысль о гордыне - особой провинности перед богами, высказанная когда-то бродячим рассказчиком:
“Гордыня, как и любой грех, плоха не как запретный акт. Грех, это то, что нам вредит. Когда человек в гордыне своей пытается сравниться со Всевышним, это прежде всего не красиво. Просто делай то, что можешь, не сравнивая себя ни с кем. Гордыня портит характер и мешает подлинному величию. Делай! Пусть бог твой гордится тобой и если захочет обнимет тебя, не слишком низко наклоняясь…”.
И они просто делают, они просто растут, так, как могут только они. А мы с Галатеей им помогаем. Пока мы живы…
Ташкент. 12.07.2008.
