Летняя рапсодия [Сборник] | страница 45

Его тон слегка изменился, но Уитни не могла истолковать это изменение, хотя ей и показалось, что в нем был странный подтекст типа: «Ага! Интересно».

— Да. Она не захотела сама обращаться к доктору, не хотела, чтобы он начал «совать всюду свой нос», как она выразилась, — поэтому он выписал снотворного только на пару недель.

— И она принимала эти таблетки?

— Наверное. Не знаю.

— Не все, конечно… По крайней мере до несчастного случая, если он выписал на пару недель. Ну и… когда она выписалась из больницы, продолжала она их принимать? Те, оставшиеся в бутылочке?

Куда он клонит?

— Это было почти год назад… Я действительно не помню… Может, она и пила их…

— Когда бабушка выписалась из больницы, хирург прописал ей сильное болеутоляющее. Она принимала это болеутоляющее?

— О да. — При воспоминании у Уитни защемило сердце. — Она очень в нем нуждалась.

— И может, ты заодно давала ей и снотворное, когда она просила… чтобы ей было легче?

— Я в самом деле не помню, Люк, это было такое тяжелое время…

— Она составила завещание через два дня после возвращения из больницы, так?

— Ну да, — непонимающе нахмурилась Уитни.

— Принимая во внимание, что она сильно постарела, возможно, что во время написания завещания она была не только ослабевшей и усталой, но и в полном упадке духовных сил, как ты мне сама сказала. А значит, она была очень восприимчива к влиянию, и к тому же, принимая одновременно болеутоляющее и снотворное, вряд ли была в здравом уме. Так что…

— В здравом уме? — Сердце Уитни бешено заколотилось. Ее охватила ярость.

— Когда я поговорил об этом с Мариллой, она сказала…

Уитни вскочила на ноги.

— О, я точно могу угадать, что сказала твоя мадам адвокат! «Люк, дорогой, это замечательно! Мы развалим завещание твоей бабули на кусочки за несколько секунд! Она была не в своем уме, бедная старушка, и не только не в своем уме, но и под наркотиком, так что для безнравственной Уитни Маккензи провернуть все это дело ничего не стоило». Оказать давление — так это называется, Люк? — С горящими глазами она трясущейся рукой откинула со лба волосы. — Господи! Надеюсь, ты шутишь? Я не верю, что это и есть основание для твоего иска!

— Да, — спокойно ответил он, — это и есть основание для моего иска.

Мощно, как отбойный молоток, стучала кровь в висках Уитни.

— Боишься, что судья не пойдет у тебя на поводу, вот меня сейчас и шантажируешь, угрожаешь вывалять мое имя в грязи, надеешься, что я сдамся и не стану с тобой судиться.