У Ратхи тревожно заколотилось сердце.
«Неужели это из-за того, что я услышала, как бесклановый разговаривает? Неужели Такур рассказал Меорану о том, что случилось той ночью?»
Такур молча ударил лапой по песку, подгоняя Ратху.
Она неуклюже вскарабкалась на берег, застыла, а потом пошла навстречу Меорану. Остановившись в тени, Ратха запрокинула голову, подставляя вожаку свое незащищенное горло. Меоран наклонил тяжелую голову и ткнул ее носом в нежное место под косматым воротником, где прямо под кожей тревожно билась жилка.
Ратха не шевелилась, прекрасно понимая, что если вожак пожелает, он может без всяких объяснений забрать у нее жизнь. Даже самые высокоранговые члены племени беспрекословно подставляли вожаку свое горло, и хотя этот жест считался всего лишь ритуальным, многие украдкой поговаривали, будто клыки у Меорана обагрены настоящей кровью. Однако Ратха слышала, что старый Байр никогда не злоупотреблял этим правом.
Она чувствовала, как ее уши сами собой прижимаются к голове, и с таким трудом подняла их торчком, что мышцы заныли.
— Желаю тебе всегда есть сидя и спать в сухой пещере, вожак племени, — сказала она.
Воротник Меорана скользнул по носу Ратхи, и вожак отодвинул свою морду от ее горла. Запах у него был такой же, как голос — тусклый и тяжелый, с угрожающим оттенком. Воротник тоже был необычный, густой и грубый, как грива.
Меоран отошел от Ратхи, оставляя на песке огромные отпечатки своих лап. Ратха молча смотрела на них, понимая, что в одном следе пальца Меорана может запросто поместиться целиком вся ее лапа.
— Она сможет завтра переплыть реку и повести стадо? — спросил Меоран.
— Она едва не утонула. Когда мы с Яраном вытащили ее из реки, я подумал, что она умерла.
— Завтра я поведу племя в обратный путь через реку, Вырванный Коготь. Она или поплывет вместе с нами или останется здесь. — Меоран взглянул на Ратху, его глаза сверкнули желтым огнем на широкой морде. Челюсти у него были такие огромные, что, наверное, могли одним укусом расколоть череп трехрогого. — Старый Байр решил, что у тебя хватит сил стать пастушкой, маленькая. Не думаю, что на его месте я дал бы свое согласие, но Такур уверяет, будто тебя обучали не напрасно.
Ратха посмотрела на Такура и увидела, что мышцы у основания его ушей подрагивают, словно он с трудом удерживает уши торчком.
— Неужели нельзя подождать хотя бы один день, вожак?
— Чем дольше мы пробудем вдали от своих земель и лежбищ, тем меньше у нас их останется по возвращении.
