— Чем же это кончилось? — спросил Клод.
— Она связалась с коммунистами и теперь, говорят, прячется в грязных рабочих кварталах, ночует на чердаках, — в мусорных ямах. Некоторые даже утверждают, что Дени причастна к убийству Филиппа Арно, — закончила актриса, испуганно округлив глаза.
— Не может быть! — вскрикнул Клод. — Артистка убийца! Не верю!
— Напрасно. — Жизель надула губы, словно обиженный ребенок, у которого отняли любимую игрушку. — Уж я-то ее хорошо знаю.
— И Люсьен дружит с такой женщиной? — огорченно спросил Клод.
— Сомневаюсь.
— А если?
Ансар поспешила его успокоить. Раньше парню, может быть, и льстило знакомство со знаменитостью. Теперь другое дело. Она до того опустилась, что на нее смотреть противно — в рваном платье, в туфлях со стоптанными каблуками…
— Да-а, — протянул Клод. — А где же обитает эта несчастная женщина?
— Меня это абсолютно не интересует, — скривила губы Жизель. — Какое мне дело, скажите пожалуйста, до того, где она живет!
Мари Фашон готовила ужин для гостей. Все валилось у нее из рук. То нож, то сковородка, то вилка. Она искоса, с виноватой улыбкой поглядывала на сидящих за столиком. «Мадам Фашон, дядюшка Жак пробудет у вас несколько дней». Предупредили б ее утром, она помыла бы полы, убрала, но Люсьен неисправим. Не впервые он так поступает. Раньше он приводил молодых людей. Перед ними не так уж совестно: свои люди. А этот — старик. Ему нужен особый уход. Ему лет семьдесят, не меньше. Весь белый — усы, голова, брови. Щеки дряблые, под глазами мешки. А вот глаза — что у юноши! Веселые, полные задора. «Дядюшка Жак»… Кто он такой? Очевидно, большой человек, раз его ищет гестапо. Он назвал себя Жаком Рабу. Пусть будет так!
Люсьен поднялся, стал прощаться с гостем, почтительно, взволнованно улыбаясь.
Мари Фашон преградила ему путь:
— Куда? Через минуту закипит кофе… — Она улыбнулась. — Сейчас как раз то время дня, когда вся Франция садится за стол ужинать…
Люсьен махнул рукой:
— Это было когда-то, давно, еще до войны… Теперь все голодают.
— О нет! Не все! — горячо возразила Мари Фашон. — На днях я была у Булонского леса и видела там группу всадников в красных бархатных костюмах и жокейских картузах. Они ехали со своими слугами. В это время проходила колонна эсэсовцев на мотоциклах. Всадники остановились и все как один начали дружно приветствовать оккупантов. Одна дама даже бросила ехавшему впереди офицеру розу. — Мари Фашон покачала головой. — Они парижане, французы…
