Ту Хоксу приходилось видеть план города Эстоквы, и он запомнил расположение и направление основных улиц и дорог. Теперь они должны были находиться в нескольких кварталах от главной дороги, ведущей на восток.
Он забрался в машину и медленно поехал дальше. Несколькими минутами позже они достигли того места, где их дорога вливалась в главную транспортную артерию этой части города. Она была заполнена беженцами с лошадьми, телегами, быками, ручными тележками и среди этой толпы двигалось несколько грузовиков. Все эти транспортные средства были сильно перегружены и между ними двигались пешеходы — мужчины и женщины с детьми; почти у всех них были рюкзаки или чемоданы.
На первый взгляд, это всеобщее шествие казалось бестолковым. После того, как Ту Хокс ввел локомобиль в этот бесконечный поток людей, животных и транспортных средств, он увидел, что через каждые пятьсот метров стояли солдаты, держа в руках карбидные лампы или ручные фонарики, и управляли всем этим движением. Первые постовые не остановили их локомобиль, но Ту Хокс спросил себя, что он будет делать, если их остановят и потребуют у них документы. Без документов их арестуют и, может быть, даже расстреляют. Так что он дождался благоприятного момента и при первой же возможности свернул на отходящую в сторону от главной дороги грунтовую дорогу.
Мы должны были это сделать, — сказал он О'Брайену. — На главной дороге оставаться было рискованно. Надеюсь, теперь мы не попадем в переплет.
— Мне все равно, — простонал О'Брайен. — Я медленно, но верно истекаю кровью. И я больше ничего с этим не могу поделать. Я умираю.
— Я не думаю, что все настолько плохо, — сказал Ту Хокс. Но он остановился и при свете карманного фонарика, который он нашел в ящике под сиденьем, обследовал рану своего друга. Как он и предполагал, рана была поверхностной и неопасной, чуть больше, чем обычная царапина. Она немного кровоточила. Он перебинтовал ее чистым носовым платком О'Брайена и поехал дальше.
Поведение О'Брайена заставило его задуматься. Сержант был хорошим солдатом, способным, храбрым и всегда в хорошем настроении. Однако с тех пор, как он понял, что они больше не находятся в их собственном мире, он изменился. Он постоянно думал о том, что он скоро должен умереть. Это, как думал Ту Хокс, происходило из его чувства полной оторванности. О'Брайен был чужим в этом окружении, которого он не понимал. Он страдал такой сильной ностальгией, какой не знал еще ни один человек. Он буквально убивал самого себя.
