. Мысль! Можем ли мы еще говорить о ней? К чему привели нас тысячелетние исследования психической энергии?.. Мне хотелось разбить доводы Везилета, я смог бы сказать так много; но я ощутил в себе большое безразличие и промолчал.
Прямые губы Акзаса, с легкой атавистической тенью, как у Марга, раздвинулись: «Я с нетерпением жду, Риэль!»… Я знал, что он не был из числа «Хранителей Тайн». Это меня волновало.
Гонгури, Везилет и еще несколько человек последовали за нами.
Мы летели над звездной улицей. Огненные потоки шли по контурам зданий, отражаясь в нижних зеркалах. Грани вершин Дворца Мечты бросали чистейшие лучи фиолетовой части спектра, такие мощные в своих элементарных тонах, каких нигде никогда не бывает в мире. Сияющие корабли отделялись от плоских крыш, поднимались, ускоряя полет, реяли и мелькали как метеоры. Низкий тембр огромной жизни едва касался сознания, и трудно было отличить, когда кончалась музыка лучшей и начиналась музыка струн. На северо-западе, где поднимался Звездный Путь, на горбе каменного мыса маячил силуэт дворца Лонуола. Дворец был покрыт светящимся веществом и горел ровным голубым светом, отражаясь в зыби океана, живой и воздушный, как сказочный дух. Гонгури держала меня за руку и тихонько импровизировала бессвязно:
— Лоэ-Лэлё и Звездный путь.
Риэль,
мы дети великанов.
Великий ветер океанов
Мне голову кладет на грудь.
Риэль,
забудь…
Риэль, забудь мираж экранов.
Лоэ-Лэлё и Звездный Путь.
Ночные бризы океанов
Нам голову кладут на грудь.
Риэль —
забудь…
Полет!
Мы опустились в той самой комнате, где я начал свой день. С изменившимся лицом Везилет смотрел на статую мыслителя и на Голубой Шар, вырванный мною из его руки.
— Мозг Неатна! Риэль, неужели ты не знал?
Нет, я опять забыл. Память моя была перегружена слишком односторонне. Я вспомнил предостережение Рунут…
Умирающий Неатн, близкий к той черте, где бесконечность гениальности переходит в бесконечность безумия, велел своему ученику Дею[31] каким-то неведомым способом препарировать его мозг. Дей исполнил желание своего учителя, и с тех пор мертвая ткань засияла с непонятной постоянной силой.
— Мысль, электроны света. Мир… Мозг… непонятно… — забормотал врач.
— Что с тобой, Митч?
— Так. Это я говорил во время твоего сна. «Мир… мозг… непонятно»: Мир — мозг Неатна!
Гелий побледнел.
— Ты хочешь сказать?.. Да… В этот момент я — Риэль — впервые проникся безнадежностью вставшей пред мной загадки: может быть, ничего не было, может быть, сон?
