Повесть об отроке Зуеве | страница 67
— Полегче, — заныл Зуев. — Самоед, кожу сдирает живьем.
— Я те покажу — самоед, — мстительно шипел чучельник. — Я те покажу — самоед. Терпи.
Веником вооружился Вася. Спина Шуйского налилась кровью. Крякал, постанывал, урчал. Каменка с накиданными в нее боевыми чугунными ядрами изрыгала вулканический жар, пар выедал глаза.
— Баня парит, баня правит, — рычал по-звериному чучельник.
Расчесываясь после парилки, Вася разглядывал себя в зеркале. Вот черт! Веснушки густо скопились у переносья, рассыпались по щекам. Хорош воевода! Веснушки никак не желали отпускать с лица того выражения, которое так не отвечало нынешнему званию Зуева. Какой-никакой, а предводитель научной команды. Завтра идти к губернатору Чичерину — доложиться, просить от имени Академии всепоможения. И не пропустят еще: малец и малец, усыпанный веснушками. «Проклятье!» — проурчал Зуев.
— Чего, чего? — откликнулся чучельник.
— Да веснушки эти… Всю морду попортили. Веником ты, что ли, их выгнал наружу?
Всю ночь ворочался в постели. Утром признался крестному:
— Боюсь и боюсь. Убей бог, не знаю, как говорить с Чичериным.
Шумский расправил на Зуеве кафтан, подтянул коротковатые рукава, повертел перед собой.
— Что ты меня вертишь? — вспыхнул Зуев. — Я кто тебе?
— Крестник, кто же еще!
— Крестник? — вдруг крикнул Вася, не помня себя. Гневно оттолкнул старика: — Запомни: я командой поставлен ведать. И не смей, и не смей…
— Что это с тобой, Василий? Такой пригожий был всегда. С цепи сорвался…
На шум из коридора в комнату явился Ерофеев.
— Чего кричали?
— Да вот говорю нашему предводителю: пригож он. Как раз к губернатору.
Ерофеев отступил на шаг, оглядел Зуева:
— Так-то оно так… да годами мелковат.
— Не пужай, Ерофеев. Будем молиться за него, чтоб губернатор хорошо принял.
Васе совестно было перед стариком. Резко повернулся, выбежал из комнаты.
За что старика обидел? Вот уж верно говорится: кто любит тебя более всех, того и не милуешь…
В губернское присутствие вошел без малейшей робости. Велел доложить о себе.
— Да где же сам начальник путешественной команды? — никак не мог уяснить чиновник в камзоле до колен и в напудренном парике. — Паллас, как изволили сказать?
Зуев еще раз объяснил, кто он есть.
— Из Санкт-Петербурга?
— Из самого.
— Путе-ше-ст-вен-ник?!
Чиновник доложил по начальству.
Не зная, как быть с руками, вылезающими из обшлагов старенького кафтана, Зуев вошел в просторный губернаторский кабинет. Старик лет шестидесяти в генеральском мундире, с голубой лентой наискосок сюртука, поднял голову и изумленно вскинул седые брови.
