— И каков же выход из создавшегося положения? — тихо спросил Дэниел.
— Выход есть, но боюсь, очень жестокий.
— Вы нам покажете?
— Это не очень-то приятное зрелище, — медленно проговорил Джонни Нзоу, — но вы увидите, что надо делать.
Дэниел проснулся за двадцать минут до рассвета. Эту привычку он приобрел здесь, в этой долине, и ее не смогли убить ни годы городской жизни после отъезда из Африки, ни серые холодные европейские рассветы, ни частые межконтинентальные перелеты, когда уже перестаешь замечать смену временных зон. Привычка оказалась слишком сильной, особенно после нескольких лет ужасов родезийской войны, в ходе которой он провел не одну ночь в боевом охранении.
Рассвет был для Дэниела волшебной частью суток, тем более здесь, в долине. Он вылез из спального мешка и потянулся к стоящим у ног ботинкам. Он и его люди спали не раздеваясь на поджаренной солнцем земле. Вчера перед сном все беспорядочно улеглись вокруг костра — теперь о нем напоминали лишь тлеющие красноватые угольки. И никакой изгородью из обрезанных веток люди бивак не обнесли, хотя во время ночевки вокруг временного лагеря частенько раздаются ворчание и рык львов.
Дэниел зашнуровал ботинки и, тихо ступая между спящими, выбрался из лагеря. Пока он шел к вершине холма, капельки росы, висящие на траве подобно мелким неровным жемчужинам, намочили ему брюки по колено. Он нашел подходящий валун серого гранита и устроился поудобнее, кутаясь в теплую куртку.
Незаметно, крадучись, наступал рассвет, подкрашивая облака над широкой рекой в нежно-серебристые оттенки розового и серого. Над темно-зелеными волнами Замбези колыхался и пульсировал таинственный туман. На фоне бледного неба темными резкими точками взметались утки и выстраивались в воздухе боевым правильным клином. В робком утреннем свете их мельтешащие крылья поблескивали словно металлические лезвия ножей.
Где-то совсем рядом раздался львиный рык — внезапный и громкий, — затем замер и перешел в недовольное урчание. Дэниел невольно поежился; стало как-то не по себе, хотя прежде он слышал льва столь часто, что воспринимал этот рев не иначе как истинный голос Африки.
Тотчас внизу, у края болота, показался силуэт огромной кошки с темной шелковистой гривой. Покачивая опущенной головой в такт своей надменной походке, величественно вышагивал сытый лев. Пасть полуоткрыта, угрожающе посверкивают клыки. Впрочем, стоило только льву исчезнуть в густом прибрежном кустарнике, как Дэниел с сожалением вздохнул по поводу окончания столь великолепного зрелища.
