Дэниел с восхищением провел рукой по одному из таких экземпляров. Но тут же на него нахлынула былая грусть, которая когда-то заставила его взяться за перо и начать цикл статей о гибели старой Африки и ее удивительной фауны.
— Все, что осталось от изумительного, мудрого животного… — проговорил он почти шепотом. — Понятно, что перемены неизбежны, однако мы с болью взираем на Африканский континент — арену трагических перемен. Может быть, судьба этого слона символична? Африканский слон вымирает. Может быть, одновременно умирает Африка?
Он говорил необычайно проникновенно. И видеопленка — самый объективный рассказчик донесет его искренность и переживания до каждого. Именно поэтому его телепередачи вызывали живейший отклик огромного числа зрителей по всему миру.
С видимым усилием Дэниел очнулся от охвативших его невеселых дум и повернулся к Джонни Нзоу.
— Скажите, смотритель, неужели африканские слоны действительно обречены? Сколько этих чудесных животных осталось в Зимбабве в целом и в Национальном парке Чивеве в частности?
— Во всем Зимбабве примерно пятьдесят две тысячи слонов, а по нашему парку я назову вам точную цифру. Всего три месяца назад мы провели аэросъемку при поддержке Международного союза охраны природы. Засняли всю площадь парка, а затем, используя аппаратуру с высокой разрешающей способностью, подсчитали поголовье.
— И сколько же?
— Только у нас в Чивеве — восемнадцать тысяч.
— Да, поголовье большое, почти треть от общего количества слонов Зимбабве. И все они тут, в одном парке. — Дэниел удивленно поднял брови. — Наверное, на фоне всеобщей тревоги за судьбу слонов, всеобщего пессимизма вы испытываете радость и воодушевление?
— Напротив, — нахмурился Джонни Нзоу, — цифры, которые я привел, вызывают у нас беспокойство, доктор Армстронг.
— Не могли бы вы объяснить, почему?
— Все очень просто. Содержать такое огромное поголовье нам просто не по силам. Полагаем, что идеальное количество слонов для Зимбабве — тридцать тысяч. Один слон съедает в день до тонны растительной массы, а чтобы получить ее, он валит столетние огромные деревья, стволы которых в диаметре достигают метра.
— Что же произойдет, если вы позволите этим огромным стадам процветать и производить потомство?
— Все опять очень просто. В мгновение ока слоны превратят парк в пустыню, затем вымрут сами, и у нас не останется ничего — ни деревьев, ни парка, ни слонов.
Дэниел кивнул, как бы подбадривая смотрителя. Когда будут монтировать фильм, он вставит в это место кадры, снятые несколько лет назад в кенийском Национальном парке Амбосели, — кошмарные картины опустошения: красная, словно выжженная земля, черные, без коры и листвы, мертвые деревья, голые ветви — словно руки, застывшие в мольбе под голубым зноем африканского неба. Повсюду иссохшие на солнце трупы слонов — их убили голод и браконьеры — как пустые, никчемные кожаные мешки.
