Он посмотрел на Джонни. «Рядом со мной — Джон Нзоу, главный смотритель Национального парка Чивеве, представитель нового поколения защитников африканской природы. Кстати, имя „Нзоу“ на языке народа шона означает „слон“. Впрочем, Джон Нзоу связан со слонами не только своим именем. Работая смотрителем, он отвечает за целые стада слонов — самых больших и здоровых на всем Африканском континенте».
— Скажите, смотритель, сколько бивней хранится на этом складе Национального парка Чивеве?
— В настоящее время здесь почти пятьсот бивней, точнее, четыреста восемьдесят шесть, средний вес каждого около семи килограммов.
— На международном рынке цена слоновой кости колеблется в пределах трехсот долларов за килограмм, — продолжал Дэниел, — так что бивней здесь более чем на миллион долларов. Откуда у вас столько слоновой кости?
— Ну, часть — бивни мертвых слонов, часть конфискована нашими егерями у браконьеров. Однако в основном кость поступает к нам после вынужденной отбраковки.
В конце склада друзья остановились и посмотрели прямо в камеру…
— Об отбраковке мы поговорим позже. А сейчас не могли бы вы рассказать о деятельности браконьеров в Чивеве. Насколько серьезна здесь эта проблема?
— День ото дня проблема становится все серьезнее, — печально покачал головой Джонни.
— По мере того как тают поголовья слонов в Кении, Танзании и Замбии, взор профессиональных браконьеров обращается на юг, на наши огромные здоровые стада. Замбия отсюда через реку, их браконьеры хорошо организованы, а вооружены даже лучше нас. Они не задумываясь убивают людей, слонов, носорогов. Мы вынуждены отвечать тем же — наткнувшись на банду браконьеров, стрелять без предупреждения.
— И все это ради слоновой кости… — Дэниел прикоснулся к ближайшему бивню.
Среди множества бивней не встречалось ни одного одинакового: каждый был неповторим. Некоторые казались почти прямыми — длинными и тонкими, как вязальные спицы, другие — изогнутыми, наподобие сильно натянутого лука. Одни были острые, как копья, другие — коротковатые, толстые и тупые. Некоторые отливали перламутром, у других алебастровая поверхность отдавала кремовым цветом, на третьих навсегда запечатлелись старые, засохшие пятна растительного сока — годы оставили на поверхности метки и царапины. Большинство бивней принадлежало молодняку, а несколько штук — длиной с локоть, — видимо, совсем маленьким слонятам. Довольно редко попадались крупные изогнутые, так называемые «императорские» клыки старых слонов — такие славятся тяжелой зрелой костью.
