Фортунат, не глядя на него, сказал угрюмо:
— Я… не подведу.
Но Красс не сразу удалился в Сирию. Он вызвал к опустошенной Зенодотии легионы, что оставались в лагерях за желтыми холмами, двинулся с ними вновь на восток и вывел к Харрану — так называемым Каррам в долине реки Белиссы, южнее впадающей в Евфрат.
Жители Карр, прослышав о страшной участи соседей, с покорностью вышли навстречу римскому войску. В руках старейшин сверкали золотые чаши с землей и водой. Они несли «императору» и само солнце, отраженное в золотых этих чашах.
— Глупый старик, — вспомнил Красс.
— Ты о ком? — спросил квестор Кассий. — О правителе Зенодотии?
Они ждали представителей города на холмах у спуска в долину.
— Нет! Что о нем вспоминать? Грифы уже расклевали его труп на кресте. Я о народном трибуне Атее. Он стращал меня в Риме солнцем Востока: выжжет глаза, и все такое. Но, как видишь, оно пока что милостиво к нам.
— Да, — вздохнул квестор Кассий. — Пока что…
Забрав у жителей Карр все ценное и оставив им взамен караульный отряд в несколько сот легионеров, — всего же, во всех захваченных городах, семь тысяч пехоты и тысячу всадников, — Красс медленно тронулся вниз по Белиссе, взял без шума Ихны и Никефорий и переправился возле последнего через Евфрат на сирийскую сторону.
Здесь войско круто повернуло на запад. И здесь раб Эксатр, с тоской поглядев назад, на Мордухая, который пыхтел у него за плечами, не отставая ни днем ни ночью, обратился к хозяину с неожиданной просьбой:
— Отпусти меня, господин.
В последнее время его не узнать. Он притих. Не дурачится. Ходит трезвый и хмурый.
— Куда? — удивился Красс.
— Домой. На родину.
Забавно! «Император» спросил с сарказмом:
— И где она, твоя родина? — Это слово применительно к рабу показалось ему смешным.
— Я уже почти дома, — с грустью вздохнул Эксатр.
— Ну и что бы ты стал делать на родине?
— Человек образованный для чего-нибудь да пригодится в своей стране, — ответил серьезно невольник.
— У раба нет родины! — вспыхнул Красс. — Она там, где его господин. У ног его, — уточнил «император».
— Ах, все не так! Все не так, о великий воитель. Но я не буду спорить с тобой. Бесполезно. Хочу задать вопрос: зачем я тебе? Отпусти. Описание твоего фантастического похода на край света, в самых выгодных красках, может с успехом составить военный трибун Петроний. Отпусти! Все равно от меня мало проку…
Но Красс продолжал опасную игру с этим строптивым рабом:
— Я заплатил за тебя десять тысяч драхм.
