Она посмотрела в открытую дверь и нахмурилась. Кто угодно мог войти и услышать их разговор; она прошла к двери и прикрыла ее.
— Что, есть проблемы с детьми? Неужели Итан подложил вам в кровать лягушку?
— Нет! — воскликнула она. — Он, в самом деле, может это сделать?
Уильям пожал плечами:
— Скорее в кровать одной из своих сестер.
Ей придется каждый вечер проверять свою постель. Снова сев в кресло, она сказала:
— Я хочу поговорить об их манерах. И одежде. И об образовании. И…
— С детьми все в порядке.
Господи, она его рассердила.
— Не совсем. Но все можно исправить. Детей нужно направлять, они учатся от взрослых.
— Мальчики не виноваты, что их мать умерла, когда Саре было три года. Не виноваты они и в том, что их отец не занимался ими после смерти их матери.
— Конечно, нет, — прошептала Элизабет. Сердце у нее сжалось от боли за него и его сестер и братьев. — Должно быть, им было очень тяжело, когда она умерла.
— После смерти моей мачехи здоровье отца стало стремительно ухудшаться. Я думаю, после того как он потерял мою мать, а потом свою вторую жену, он не хотел больше жить. Он очень любил их обеих.
— Мне так жаль, — прошептала Элизабет.
— Последние два года жизни он почти не вставал с постели. Я предлагал ему вернуться в Англию, где он мог бы получить лучший уход, но он отказался. — Теперь Уильям смотрел в сторону. — Он хотел умереть возле своих жен. После его смерти заботиться о детях стал я, мне помогала Алисия.
— Должно быть, вам пришлось нелегко.
— Я делал все, что мог, — буркнул он.
Она встала и дотронулась до его руки. Игнорируя ощущение, возникшее при этом, она добавила:
— Но теперь вы в Лондоне, и даже если вы не собираетесь здесь остаться, вы герцог. Даже если вы пробудете здесь всего несколько месяцев, Люси и Элли нужно достойным образом одеть, чтобы им не приходилось все время сидеть дома. Им нужно научиться, как вести себя за столом, особенно мальчикам. За обедом они жевали с открытыми ртами.
— Я полагаю, им нужна помощь. — Он уставился на ее руку, лежавшую на его рукаве.
Элизабет знала, что должна убрать руку, но вспомнила совет Софи и не сделала этого. Улыбаясь, как она посчитала, соблазнительно, Элизабет произнесла:
— Я могу в этом помочь.
— Вот как?
— Я смогу также помочь вам подготовиться к тому, чтобы предстать перед обществом. Вам нужен камердинер, который подстриг бы вам волосы. — Она протянула руку и коснулась его темных прядей. Его волосы были жесткими, но ей понравилось ощущение на кончиках ее пальцев. Никогда в жизни она не была такой бесстыдной.
