Посланный 14 ноября на разведку самолет сфотографировал интересующие Военный совет районы Харькова. Снимки подтвердили, что по меньшей мере часть радиомин взорвалась с большим эффектом. Но район улицы Дзержинского в объектив авиационного фотоаппарата не попал. Определить, взорвалась ли радиомина в доме № 17, оказалось невозможно. Илья Григорьевич расстроился.
* * *
Оперативно-инженерная группа покинула Воронеж на рассвете 15 ноября сорок первого года. Наступила ранняя холодная зима, грязь на дорогах затвердела, ее припорошило сухим снегом, шоферы радовались.
Старинов, сидя на переднем сиденье ЗИСа, ощупывал левый нагрудный карман гимнастерки. Там лежало письмо Военного совета Юго-Западного фронта на имя И. В. Сталина. В письме — просьба принять полковника такого-то по вопросу о массовом изготовлении и применении мин замедленного действия на фронте и в тылу врага. Настроение у Ильи Григорьевича было приподнятое. Он думал, что наболевшие вопросы минеров и партизан будут решены!
Двигались кратчайшим путем, через Рязань и Коломну. В Рязани с ноября 1941 г. располагался Оперативно-учебный центр Западного фронта, и, конечно, Илье Григорьевичу нельзя было не посетить его. А чуть свет, простившись с испанцами, остававшимися временно в оперативно-учебном центре, Старинов поспешил в Москву.
Никуда не заезжая, не приводя себя в порядок, он направился на Старую площадь, в ЦК партии. Сдал письмо Военного совета фронта. Предупредили, что о письме будет доложено, следует быть готовым явиться в Кремль по первому вызову.
— Запишите наш телефон. Будете выезжать из Москвы — обязательно сообщайте, куда и на какой срок.
Деловитость разговора сняла первое тягостное впечатление от встречи со столицей.
Город сильно опустел, транспорта стало меньше. Но в цехах московских заводов и в мастерских по-прежнему выпускали снаряды, ремонтировали танки и пушки, делали взрывчатку, разнообразные мины, сваривали противотанковые «ежи». И не только перевыполняли нормы, а изобретали, осуществляли рационализацию производства!
Новый начальник ГВИУ генерал-майор Л. 3. Котляр слушал доклад Старинова о харьковской операции, лежа на койке в бомбоубежище. Его свалила очередная почечная колика.
— Подробности не нужны, — остановил Леонтий Захарович слабым жестом руки. — С обстановкой познакомились? Враг начал наступление и на московско-тульском направлении…
Котляра прервал телефонный звонок. Генерал с трудом приподнялся, взял трубку поставленного возле койки телефонного аппарата. Разговаривал недолго, явно стараясь не выдать голосом самочувствия. Отдал необходимые распоряжения, положил трубку, осторожно опустился на подушку. Видя, как побледнело его лицо, какие крупные капли пота покрыли лоб начальника ГВИУ, Илья Григорьевич заметил:
