— Шеф, как командировка?
— В ЧМО хотел бы я видеть такую командировку,… - старший черт смачно выругался. — Приезжаю, а у них Нирвана: болеют! Годами — полный отпад… Аж обрыдло… Я к Шиве: Пойдем, тусонемся[3]. А он: да иди ты к Будде, не ломай кайф. Лежит, тренькает на гитаре, чешет пятки, и — никакого движения! Одно название — лидер местной бесовки… Пришлось без подпруги проворачивать свои делишки. Да, чуть не забыл. — Антихрист распахнул кейс, достал толстый, богато оформленный журнал и показал Гавриилу.
— Как договаривались. Родной!! Не самиздат!
Младший черт передал презент.
— Признателен. Весьма признателен… — Архангел засмущался, но не в силах удержаться от соблазна, взялся за чтение.
Ангелок завис за спиной у начальника и с придыханием прочитал:
— «Пент-ха-уз»!! Ой, какая пре-елесть!
Гавриил недовольно передернул плечами.
— Сгинь, это не для тебя!..
Ангелок захныкал.
— Ну, шефчик, разреши… Одним глазком…
Гавриил сдвинул нимб на затылок, отрешенно кивнул и углубился в изучение цветных иллюстраций.
Ангелок летал над креслом, шебурша крылышками, тянул шею и приговаривал шепотком.
— Тьфу, какая гадость — прости Господи!
— Тьфу, какая гадость — прости Господи!
— Ох, какая пошлость — прости Господи!
— Ой, не надо — прости Господи!
Глазенки ангелочка помаслянели, крылышки тряслись, как от озноба, вентилируя вспотевшую лысину Архангела.
— Да сгинь ты, на самом деле. — Не выдержал Гавриил, — знай свое место!
Не в силах оторваться от журнала, Архангел одной рукой вытирал испарину со лба, а другой, дрожащей — отпихивал в конец разомлевшего помощника.
Ангелок обиделся, отлетел прочь и опустил голову.
— Потом будет утверждать, что собирал лекционный материал на темы «Эстетика рая» или «Грехи наши тяжкие», — сокрушенно вздохнул он. — Проклятый онанист…
* * *
Владимира Ивановича прорвало. В горле запершило и он, не удержавшись, зашелся долгим кашлем.
— Что за чертовщина? — Находящиеся в зале недоуменно уставились на подгребающего ватными ногами к барьеру Архангела.
Младший черт вскочил со стула, хлестнул по ляжкам хвостом и, опершись о стол, деловито вопросил:
— Кто таков?
— Я — писатель… Ахенэев.
— Ага, значит из взбесившихся грешников.
Старший черт неопределенно хмыкнул:
— Началась кутерьма! — и вперил во Владимира Ивановича стеклянный взор.
— А вы, если не секрет, к кому? — Поинтересовался архангел Гавриил, натягивая нарукавники.
Ахенэев почти освоился, сориентировался в окружающей обстановке и ответил подобающе:
