Он помог Натке спуститься с крыльца, и, держась за руки, они пошли к набережной. Тихо было вокруг. Молчали угомонившись сверчки. Море - там, внизу - лежало огромным, ленивым зверем. Но выкатилась из-за тучки луна, и оно снова засеребрилось и ожило. Справа четко обозначился могучий каменный профиль.
- Как это получилось? - спросила Натка, и Дима сразу понял, о чем она говорит.
- Никто не знает... Какая-то мистика... Может, потому, что Волошин любил эту землю, многое на ней сделал... Наверно, поэтому. В благодарность... Покатаемся завтра на пароходике?
Натка кивнула, горюя о том, что они уже возле ее корпуса.
- Иди.
- Подожду, пока тебя впустят.
- Нет, иди. - Не хотелось, чтоб он видел ее унижение.
- Ну, до завтра.
Он коснулся губами ее волос и, не оглядываясь, пошел прочь. Натка обреченно смотрела ему вслед. Да, конечно, первое впечатление самое верное. Пришел, увидел, победил...
Она долго стучала, долго ждала, покорно слушала ворчню заспанной, хмурой дежурной. А потом лежала без сна, стараясь не шевельнуться, чтобы не разбудить Зою и Свету, терзаясь мыслью, что она, как видно, глупа, и любить ее невозможно. Мало ли что там она чувствует? Могла бы и промолчать: ему-то ответить нечем! "Иди ко мне. Хочешь сверху?.." Как для него все просто, выражено в словах. В ее небогатой практике что-то обычно молча угадывалось, понималось без разговоров. Впрочем, какой там у нее опыт...
Утром идти никуда не хотелось, и Натка почти до обеда провалялась в постели. Но без десяти час, когда порядочные люди как раз уходят с пляжа, вдруг вскочила, лихорадочно натянула купальник, завязала на талии цветастую юбку и чуть не бегом бросилась к морю. Никакого Димы, конечно, не было.
Злясь на себя, на него, вообще на всех, Натка швырнула на гальку влажное полотенце, развязала поясок юбки, одним резким движением стряхнула ее с себя, переступила через эту разноцветную, дурацкую тряпку и пошла в воду. Она поплыла, как всегда, бочком, вдоль берега, вглядываясь в редкие фигуры на берегу, все еще на что-то надеясь. Она чувствовала, что кто-то плывет прямо на нее - оттуда, с воли, из открытого моря, - но верила, что хороший пловец не врежется в беззащитную женщину, едва державшуюся на плаву. На всякий случай, однако, сильнее заработала руками и заколотила ногами, стараясь убраться с курса.
Смеющееся лицо Димы возникло перед ней как-то сразу: должно быть, он поднырнул под нее, потому что появился уже со стороны берега.
