Возвращение в Коктебель - Елена Николаевна Катасонова

Елена Катасонова

Возвращение в Коктебель

(История одной любви)

Часть первая

Здесь все теперь воспоминанье,

Здесь все мы видели вдвоем,

Здесь наши мысли, как журчанье

Двух струй, бегущих в водоем.

Максимилиан Волошин

1

Давным-давно не была она в Ялте - лет пятнадцать уже. Да, точно: это было весной, в марте семьдесят шестого, до новой эры, именуемой перестройкой. Впрочем, к концу восьмидесятых слово это - неблагозвучное и на слух неприятное, уклончивое и лукавое, как сам Горбачев, - так всем обрыдло, что неблагодарный народ даже из анекдотов его повыкидывал, заменив терминами более к ситуации подходящими. Они звучали теперь на всех перекрестках - не как брань или там речения бомжей, а как нормальные, рутинные определения жизни, хотя если вдуматься... Но никто уже ни во что не вдумывался, все куда-то спешили, торопясь кто что урвать: в воздухе явственно пахло грозой. И только поколение шестидесятников - к нему и принадлежала Натка, - это уходящее, обманутое во всем, новой жизнью презираемое, ей не нужное поколение, молча сжималось, проходя сквозь строй чудовищных, неудобоваримых фраз, не могло, не хотело с ними смириться. Молодежь же употребляла мат легко и свободно, вместо точек и запятых, запросто заменяя глаголы, тужась выразить то, что прежде - умора! именовалось чувствами.

- Замолчите! Как вы можете? - не выдержала однажды Натка, и могучий парень в метро глянул на нее в изумлении: чегой-то тетка так взбеленилась? Глянул - и пошел себе дальше, все так же непринужденно беседуя с другом.

Нет, правда, даже на заводе, где уже долгие годы работала Натка, так, ей-богу, не выражались - при женщинах, во всяком случае, которых теперь все чаще называли дамами, но в выражениях при них не стеснялись. Впрочем, и юные дамы от кавалеров своих не очень-то отставали.

Этот самый завод и отправил теперь Натку в осеннюю Ялту: дочернее предприятие что-то там хитрило, приписывало, укрывало и недописывало. И клянчило, клянчило - то одно, то другое - у ежедневно проклинаемого, ненавистного центра. Скоро Ялта вообще окажется в другом государстве, и завод - филиал московского, всей страною построенный - со всей его уникальной начинкой отчалит на Украину. Только кто ж мог такое предвидеть? Государственные умы - и те не догадывались, а уж Натка...

- Разберись там с ними, - сказал начальник, бывший сокурсник. - Ты у нас умница. Разберись! - И протянул пакет с документами.

Натка над бумагами посидела, подумала, и некоторые въедливые вопросы были уже наготове. Ах, знать бы тогда, что все зря, не нужно, поздно, бессмысленно! Был канун разгрома, взрыва, развала, вселенского хаоса - на одной шестой части суши, - а такие, как Натка, делали и делали свое дело, и, надо признать, довольно успешно. Но все их труды, достижения и успехи растворялись в огромной, неуклюжей державе, все летело в один бездонный котел, все было тщетно...