Миссис Баттон прослезилась вместе со многими дамами в зале.
Судья стукнул молотком:
— Суд понимает ваши переживания, но вы должны собраться. Продолжайте, пожалуйста.
Свидетельница покорно рассказала, как сдернула покрывало с кровати и набросила на горевшую женщину, чтобы погасить пламя.
— Ей было жутко больно, кожа с рук слезла. Но она не могла говорить. По-моему, что-то сказала бы, если б могла. Не дышала. Я не удивилась. В спальне стоял жуткий запах горелого мяса, волос и еще вроде бы чеснока, очень сильный.
— Вам хорошо знаком запах чеснока? — спросил мистер Тейлор.
Миссис Баттон заверила, что знаком. Она однажды жила у хозяйки-француженки, которая требовала везде класть чеснок, портя добрую английскую еду.
— Я сразу же распахнула окно, сама еле дышала от мерзкого запаха, голова сразу же разболелась.
Мистер Тейлор, демонстрируя хорошо сбалансированное удовлетворение и приличествующий обстоятельствам ужас, обратился к присяжным:
— Значит, вы сами едва дышали. Прошу вас, джентльмены, обратить внимание.
Присяжные сделали вид, что обратили. Одним удалось лучше, другим хуже. Показалось, будто одного вот-вот стошнит, Стэнли опознал в нем местного бакалейщика.
— Что вы еще заметили, миссис Баттон?
Свидетельница подняла указательный палец в перчатке и вдохновенно ткнула им в членов суда:
— Ну, была одна странная вещь. На полу рядом с хозяйкой лежала какая-то банка, обычная, и какие-то куски железа вроде толстой проволоки. Не ожидаешь увидеть подобное в спальне леди. Вообще, все это ненормально, я вам точно скажу!
Последние слова миссис Баттон произнесла вызывающим тоном и сделала паузу, как бы ожидая возражений. Не дождавшись, продолжила с легким разочарованием:
— В любом случае мне раздумывать было некогда. Я побежала за хозяином. Конечно, когда он увидел миссис Оукли на полу, то как бы сильно испугался. Велел бежать на конюшню, послать Райли — это его грум — за доктором Перкинсом. Так я и сделала. Когда вернулась, мистер Оукли сказал, что миссис Оукли мертва. Еще бы. Попросил посидеть с ней, пока он оденется перед приездом доктора. И ушел, а я села. Потом вижу — банка и проволока исчезли. По-моему, он рассовал по карманам халата. Большие карманы, вместительные.
Маленький защитник взметнулся:
— Протестую, милорд! Домыслы свидетельницы абсолютно недопустимы!
Свидетельница не стала ждать, когда судья отклонит протест.
— Ну, одно я точно знаю. Все это было там, когда пришел мистер Оукли, а когда ушел, не стало. А я ничего не брала!
