Дежурный по стоянке дал мне сигнал, что путь свободен. Я тотчас запустил двигатель флайера, взлетел и направился к ближайшей транспортной развязке.
– Итак, куда летим? Где живёт твой дядя?
– В университетском городке. Бозе-драйв, сто восемнадцать.
Это было почти в противоположном конце города.
– Ясно. Минут через сорок будем на месте.
Достигнув развязки, я поднялся на третий скоростной горизонт и влился в поток машин, следующих в юго-западном направлении. Час пик ещё не настал, воздушная трасса была достаточно свободной, и управлять в таких условиях флайером было сплошным удовольствием. Хотя, конечно, это не сравнить с полётом на суборбитальном лайнере…
– Кстати, – спустя минуту отозвался я. – Как его зовут?
– Кого?.. А-а, дядю? Свами Агаттияр.
– Знакомое имя. Где-то я его слышал. Только не помню, где.
– Несколько лет назад ему присудили Всепланетную премию по физике. А он от неё отказался.
– Ах да, теперь вспомнил. Громкий был скандал. Если не ошибаюсь, он протестовал против недостаточного финансирования своих исследований.
Рашель утвердительно кивнула:
– Совершенно верно. И с тех пор положение не улучшилось. Средств, которые сейчас выделяет ему правительство, едва хватает на содержание лаборатории и заработную плату сотрудников.
– С фундаментальной наукой всегда так, – заметил я. – Она редко даёт немедленный эффект, поэтому обычно ей достаются лишь жалкие крохи. Вся история свидетельствует о том, что важнейшие научные открытия делались скорее на энтузиазме самих учёных, чем благодаря щедрым бюджетным вливаниям.
– Наверное, Вы правы, – согласилась Рашель. – Однако для дяди это слабое утешение.
Некоторое время мы летели молча. Девочка удобнее устроилась в кресле и, склонив голову набок, закрыла глаза. Шок от встречи с незнакомцем в метро у неё уже прошёл, и теперь, как реакция на нервное напряжение, наступила расслабленность.
– А знаешь, – в конце концов произнёс я, – никогда бы не подумал, что у тебя может быть дядя по имени Свами Агаттияр.
Она распахнула глаза и сонно посмотрела на меня:
– Почему?
– У тебя слишком светлые волосы и слишком белая кожа. Вот моя бабушка была с материка, и это по мне заметно.
– Гм, совсем не заметно. А что касается дяди, то мы с ним не кровные родственники. Просто он был женат на старшей сестре моего отца. Она умерла.
– Извини.
– Да нет, ничего. Это было давно. – Рашель сладко зевнула и снова закрыла глаза. – Я её совсем не помню.
Когда мы подлетели к Бозе-драйв, она уже крепко спала. Я без труда нашёл нужный адрес и посадил флайер перед небольшим опрятным особняком с номером 118. На вид это было типичное жилище университетского преподавателя, приблизительно так я и представлял себе дом профессора Агаттияра.
