Отдыхай, а река вынесет куда надо.
Блинков-младший вскочил и побежал по берегу. Дым стлался по реке. Это какая-то примета — когда дым не поднимается, а опускается. То ли к дождю, то ли, наоборот, к жаре. В общем, пора сматываться, а то уже глаза щиплет.
Скоро Митька нашел место, где вязали плот. Кругом валялись пахнущие смолой свежие щепки. Три борозды вели к реке — две по краям поглубже, третья, средняя, помельче. Бревен остался целый штабель. Судя по виду, они лежали здесь еще с зимы, так что валить лес уголовникам не пришлось.
Красная палатка из парашюта едва мерцала в дымном мареве. О-хо-хо, а нам-то как выбираться? Блинков-младший взялся за бревно потоньше и попробовал катить. Руками не получилось, ногами удалось сдвинуть один конец. Положим, докатить бревно до воды он сможет. И его унесет течением. А если связать плот на берегу, то его не спустишь на воду.
Так ничего и не придумав, Митька набрал охапку щепок, вернулся к Лине и бросил щепки ей под ноги.
— Я был прав. Они связали плот и уплыли вниз по реке!
— Ты лучше сделай крючок. Или отдавай мою булавку, — не оценила его успеха зеленоглазая.
Заброшенный Митькой костерок давно погас.
— Пойду за огнем, — вздохнул он.
Лина еще сердилась:
— Рыбку жарить собрался? А не рано ли?
— Да не рыбку. Надо отпустить булавку на огне, а то начнешь сгибать и сломается.
— Так бы и сказал. — Зеленоглазая опять скрылась в палатке. С ногой в лубке она бойко ползала на четвереньках. — Смотри, что я еще нашла. Потерял какой-то разиня. А я как увидела, сразу подумала: ими же можно зажечь костер!
Глядя снизу вверх, Лина с улыбкой протягивала Митьке очки в простой металлической оправе.
— Смотри, что я еще нашла. Потерял какой-то разиня. А я как увидела, сразу подумала: ими же можно зажечь костер.
Из двух пластмассовых подушечек для носа одна была прозрачная, а другая черная — так уж очки починили в «Оптике».
— Ими нельзя зажечь костер, — охрипшим голосом сказал Блинков-младший. — Они «минус»: рассеивают свет, а не собирают.
Очки были папины.
Глава XXIII
ОЧКИ И ПАССАТИЖИ
Ничего не сказав Лине, Блинков-младший пошел за огнем на сгоревшее зимовье. Главное стало ясно: папа жив, он здесь был. И остальные живы, потому что в самолете у всех одна судьба. Но очки на берегу вызывали больше вопросов, чем давали ответов.
Митька брел по просеке и думал, что двое суток назад здесь проходил папа. Другого пути с берега просто нет, справа и слева скалы, значит, проходил. Это замечательно, только зачем ты, папа, разбрасывался очками? Ты же без них не видишь дальше своего носа. По утрам ты тянешься за очками, не успев надеть штаны. Просто забыть их ты не мог. А раз они все же остались на берегу, то… Что помешало тебе протянуть руку и нацепить очки на нос?
