— Он очень ждал твоего прихода, мамочка, все утро переживал и спрашивал: «Когда же придет моя дорогая бабушка?»
— А когда я вытаскивал его из шкафа, даже укусил меня за палец! — неожиданно брякнул отец и громко засмеялся, показывая оторопевшей теще залепленный пластырем оттопыренный средний палец правой руки.
Это тоже было неправдой. Адам, как хорошо воспитанный мальчик, никогда никого не кусал. Отца хватил за палец Стефан — брат Адама, и то не специально.
Специально Стефан не мог сделать ничего, поскольку с рождения был полным инвалидом, «овощем». Врачи не сумели обнаружить причины его болезни и только разводили руками. Вроде бы все органы, включая мозг, у мальчика были в нормальном состоянии, но реагировать на мир и даже просто самостоятельно двигаться он как будто не желал. Даже кормить его приходилось искусственно, поскольку все окружающие предметы, включая материнскую грудь, были ему глубоко безразличны. Тем не менее, родители не теряли надежды.
Поначалу за Стефаном ухаживала сиделка, но после того, как финансовое положение семьи ухудшилось, от ее услуг отказались. Ни отцу, ни матери так и не удалось наладить общение со своим равнодушным ко всему сыном. Ни они, ни сиделка не могли угадать, в чем нуждается его тело в тот или иной момент. Только Адам понимал Стефана, воспринимая брата естественным продолжением самого себя. Поэтому немудрено, что как только Адам достаточно подрос, забота о брате столь же естественно легла на него.
Однако, в силу указанных выше обстоятельств, Адама в то утро рядом с братом не оказалось, и отец, попытавшийся накормить мальчика, был укушен. Просто челюсти непроизвольно сжались, вот и все.
Продезинфицировав ранку, отец не удержался и снял напряжение алкоголем. Этого ему делать не стоило. Даже от малой дозы спиртного Блумер-старший начинал вести себя странно — беспричинно смеялся или плакал, говорил непонятные вещи и убегал из дома, а если выпивал еще, то становился совершенно невменяем. У него была легкая форма какого-то психического расстройства — почти незаметного, пока он оставался трезв.
Тем временем бабушка, видимо приняв странный жест отца на свой счет, заметно побледнела и всем корпусом развернулась к матери Адама, явно желая ей что-то сказать. Что-то резкое, неприятное и уже давно хорошо известное им обеим. Но в последний момент сдержалась и вновь обратилась к внуку:
— Такой большой мальчик не должен прятаться в шкафах и тем более кусаться!
