– С тридцать седьмого по сороковой. С началом войны снова призвали.
– Чем взвод вооружен?
– Десять фугасных огнеметов, товарищ старший лейтенант. Должно быть по уставу двадцать, но…
– Ого! И как эти бандуры тут ставить собираетесь? Ты на передовой был?
– Приходилось, – коротко ответил лейтенант Уткин.
По лицу лейтенанта было понятно, что да, приходилось. Спокойное такое лицо. И жесткое одновременно. И печать фронтовой усталости на этом лице. Смехов по этому выражению лица сразу угадывал фронтовиков – смеялись ли они, пели ли, рыдали ли, матерились, дрались – неважно. Эта военная усталость въедалась в кости и в жилы. Навсегда въедалась. Намертво.
– А где воевал?
– На Пулковских высотах, товарищ старший лейтенант.
– Так ты изнутри? – поднял брови Смехов. – Как там?
– Держимся. Товарищ старший лейтенант, разрешите осмотреть позиции. Мне до утра огнеметы надо вкопать.
– Рысенков, проводи лейтенанта к Кондрашову. А я еще посплю.
– Если победим – будить? – опять усмехнулся политрук.
– Не… Буди – если немцы барагозить начнут.
Смехов не успел донести голову до вещмешка, служившего командиру роты подушкой, как опять уснул.
А Рысенков и Уткин пошлепали под мелким дождем в сторону передовых позиций роты.
Кондрашову вот прилечь не удалось. Его взводу выпало в эту ночь сидеть в боевом охранении. То и дело он мотался туда-сюда, проверяя секреты. На очередном обходе и наткнулся на политрука роты с огнеметчиком.
– Кондрашов. Алексей.
– Уткин. Николай.
– О как! – удивился командир стрелкового взвода. – А у меня Уткин тоже есть. И тоже Николай. Не родственник, случаем?
– Вряд ли, – сухо ответил огнеметчик. – Давайте позиции осмотрим. А с тезками потом будем знакомиться.
Добрый час они ползали по грязи, высматривая места для огнеметов. А потом началась работа.
Пятидесятидвухкилограммовые цилиндры закапывались в землю. На поверхности оставалось лишь замаскированное сопло. Достаточно было одного осколка, чтобы горючая смесь взметнулась в воздух. Но везло. Огнеметчики телами прикрывали туши своих «поросенков» при близких разрывах. Иначе – смерть. В зарядный стакан укладывали пороховой заряд, а поверх него – зажигательную шашку. В шашке помещали электрозапал. А оттуда уже тянули провода к расчетам.
Лишь под утро огнеметчики закончили свою работу.
– Перекусим? – предложил Уткину Кондрашов. – Чем бог послал, как говорится.
Тот молча согласился. Бог послал на завтрак пару банок тушенки, буханку хлеба и несколько луковиц из запасов одного лейтенанта и шматок сала да термос с теплым чаем из запасов другого.
