На третьем шаге я повернул голову и оглянулся, ища мяч. Максвелл поднял его высоко над головой и сделал ложный замах в моём направлении. Мгновенно я оттолкнулся левой и помчался к боковой линии, проскочив мимо защитника, старающегося закрыть мне дорогу по центру.
Три стремительных шага к боковой линии, и я снова оглянулся на Максвелла. Мяч был уже в воздухе, я поднял руки и принял его на кончики пальцев, прижал к боку одной рукой и небрежно пробежал в зачётную зону. Мне хотелось прыгать, колесом ходить от радости. Я уже много лет проделывал это — прорывался в зачётную зону, — но никак не мог привыкнуть, для меня это не становилось обыденным тренировочным упражнением.
Даже в массажной чувство этакой телячьей радости не покидало меня. Я знал, что, как только действие кодеина кончится, снова наступит депрессия. К тому же я вспомнил, что не включён в стартовый состав. Я походил вокруг шкафчика с медикаментами, но он был заперт. Эдди Рэнд наполнял ванну, только что продезинфицированную.
— Ноги?
— И нос, — ответил я.
— Заниматься твоей красотой уже поздно. Забирайся в ванну, погрей ноги в горячей воде минут двадцать, потом двадцать минут контрастной ванны, и, если останется время, я обработаю твоё подколенное сухожилие ультразвуком.
— Эдди, у меня болит кисть, когда я делаю вот так. — Я продемонстрировал кольцевое движение кистью. — Иногда очень болит. Что мне делать?
Рэнд внимательно посмотрел, как я вращаю кистью, и нахмурился. Покачал головой.
— Не делай, как ты показал. Лезь в ванну.
Через полтора часа я вышел из массажной. Я чуть не сварился в кипятке, промёрз до мозга костей в контрастной ледяной ванне и попал под стерилизующий ультразвук. Все двадцать четыре удовольствия.
Я свернул за угол и вошёл в сауну. Все полки маленькой комнатушки со стенами из кедра и температурой в сто двадцать градусов были заняты массивными бело-розовыми потными телами. Я поднял руки и, взмахнув, запел «Благослови вас Господь, весёлые господа», делая отчаянные жесты в стиле Фреда.
Никто даже не улыбнулся. Я откашлялся и сел на пол около двери. Откинувшись на кедровую стенку, я почувствовал, как обжигающий сухой жар понемногу открывает мои забитые поры. Горячий воздух входил в носовые пазухи, облегчая дыхание. Я сделал несколько глубоких вдохов. Казалось, воздух проникает в лёгкие и тут же исчезает через открывшиеся поры. Мне не хватало кислорода. Я вцепился зубами в полотенце. Первые минуты в сауне всегда были самыми трудными.
