Бабкин задохнулся, однако быстро пришел в себя и солидно ответил директору:
— Я готов.
Чужая машина, что чужая душа, — потемки. «Опытный седой» повесил на апельсиновую кабину ржавый замок, спрятал и новые и старые гаечные ключи, убрал куда-то даже измятое ведерко. Бабкин встал было в недоумении, но тут прибежал главный агроном Аверин — куртка нараспашку, шапка на затылке — и тенорком зашумел:
— Чего копаешься, Бабкин?! Там теплицы гибнут!
— Заперто ведь... — кивнул Бабкин, поднимая ломик.
Василий Сергеевич выругался: сам он, бывало, никогда не прятал от людей ключи и не вешал замки на комбайн. Вдвоем с Бабкиным они сшибли замок, отыскали в одном углу старую лопату, в другом — дырявое ведерко, однако ключей нигде не было — поехали так.
Целый день Бабкин работал: подвозил на прицепе щебенку, землю, съездил за камнем, а под вечер ему приказали:
— Дуй, товарищ Бабкин, на климовскую ферму, надо молодняк вывозить.
Это самое слово «товарищ» было сказано хоть и впопыхах, но серьезно, без усмешки, и Бабкин в ответ торжественно кивнул из горячей кабины и поехал.
За околицей гуляло море. Бабкин посмотрел направо, налево — везде вода. Берегом не пробиться — нет берега, по нему плывут дальние грязные льдины. Бабкин повернул к дуплистой ветле. Тупорылый трактор не трясло, как обычно по сухой дороге, не гремели новенькие гусеницы — выстилались по дну мягко, будто по маслу. Близко под фарами плескалась река, а сзади, за прицепленными санями, Словно за кормой корабля, разбегались пенные волны.
Бабкин, раскрыв дверцу, высунулся навстречу ветру. Узкие его глаза стали совсем щелками — острыми да зоркими. Только бы не попалась яма! Не влететь бы, не ухнуть куда.
Вот наконец и корявая ветла. Под ней широко ходит мутная вода. На ветках, надрывая простуженные глотки, бедуют грачи. Птицы забросили только что начатые гнезда, сквозь их редкие прутья густо просачивается заря.
Бабкин с натугой втащил трактор на скользкий бугор. Остановился перевести дух. Как далеко все видно отсюда! Вон заводские трубы на том берегу, поселок на круче и самый высокий дом в нем, зеленый под красной крышей, — магазин.
От магазина бежит вниз, к реке, человек. Ни лица, ни одежды не различить, только очень заметна рыжая его голова. Человек подбежал к воде, вскочил на плот ли, на ворота — поплыл, орудуя огрызком доски вместо весла.
— Ого! — удивился Бабкин и выскочил из кабины.
Человек плыл. Посудина плясала под ним на хлесткой волне, норовя каждую минуту перевернуться. Вместе с ней вниз и вверх и из стороны в сторону качался человек с рыжей головой.
