Какой-то мужчина вел перед собой трех аккуратно подстриженных пуделей с голубыми бантами. Выделялась фигура небритого юноши, бережно прижимавшего к себе трубу. Пронеслась стайка высоких, стройных девушек. Судя по осанке, они были из балетной труппы.
В общем, атмосфера не отличалась от любой из телестудий мира.
Миновав вестибюль, мы прошли прямо к лифтам.
Сеньора Кортес нажала на кнопку и, притопывая ногой от нетерпения, наблюдала за световым табло: «три», «два» и наконец «один». Как только лифт остановился, она тут же ринулась в кабину и с изумлением отпрянула назад. Из лифта вышел епископ в парадном одеянии. По-отечески кивнув нам, он с достоинством двинулся к выходу, сопровождаемый многочисленной свитой духовных лиц более низкого сана. В вестибюле сразу стало значительно тише. Прежде чем войти в лифт, я еще раз оглянулся и увидел, как один из танцоров приблизился к епископу и, опустившись на колени, поцеловал перстень на его руке.
Риоко заметил мое удивление и тихо хихикнул.
– Наш высокочтимый епископ Крус. Каждую неделю он приходит сюда и читает… читает, как это у вас говорят? Лекцию?
– Проповедь, – поправил я.
Он кивнул.
– Да, точно. Проповедь. Но в таком пышном одеянии я вижу его здесь впервые.
Он снова захихикал.
– В первый момент мне показалось, что перед нами какой-то герой театрализованного представления.
Мы поднялись на последний этаж. В коридоре коренастый лысеющий мужчина, заметив моих сопровождающих, строгим голосом окликнул их по-испански.
– Где вы были, Изабелла? Вы ведь знаете, что в вечерней программе мы не можем допустить никаких ляпсусов. Какое право вы имели исчезнуть, прихватив с собой еще и Риоко?
Он театрально воздел руки к небу и воскликнул:
– Невообразимый хаос, невообразимый!
Слегка побледнев, сеньора Кортес объяснила ему, где она была и с какой целью.
– Сходи в студию к Энрико, – добавила она, обращаясь к Риоко. – Не думаю, что там могло произойти что-то особенное. Но спокойствия ради будет лучше, если ты проверишь, все ли там в порядке.
Риоко кивнул и скрылся за дверью.
Объяснения сеньоры Кортес, вероятно, успокоили мужчину, и он с отсутствующим взглядом почти машинально пожал мне руку.
– Думаю, мне самому следовало бы позаботиться о всех деталях этой передачи, – сказал он каким-то подавленным голосом. – Изабелла, проследите, пожалуйста, чтобы все прошло, как можно лучше.
Он повернулся и пошел дальше по коридору. С явным облегчением сеньора Кортес вновь обратилась ко мне.
