– Разве греки из дерева ничего не строят? – спросил Василий.
– Мало у них леса, – ответил Яков, – потому и строят греки больше из камня.
Ладьи дружно бежали вдоль скалистого берега, все больше заворачивая к югу.
И вот, наконец, открылась глубокая бухта, где раскинулся великий город.
Константинополь был обнесен высокими каменными стенами с мощными четырех– и восьмиугольными башнями. Кое-где в далеких бойницах на гребне стены виднелись маленькие фигурки воинов с копьями в руках. Громада стен и башен поражала своей неприступной монументальностью. Казалось, эти укрепления не человеческих рук дело, но какой-то высшей неведомой силы.
Все на буслаевской ладье были поражены и восхищены открывшимся перед ними видом.
На холмах за грозными стенами блестели медные и свинцовые крыши дворцов и базилик, сверкали купола храмов, гордо высились колонны со статуями наверху. Розовый, белый и желтый мрамор домов затеняли густые сады. Кроны деревьев местами расстилались вдали, подобно зеленому ковру, между высокими строениями.
Яков Залешанин, стоящий у руля, взял резко вправо.
– Вон и гавань Вуколеон, – произнес кормчий и указал рукой на широкий проход между двумя башнями.
С одной стороны гавань Вуколеон была прикрыта мысом, по которому вдоль кромки прибоя тянулась неприступная стена. Поднимаясь от берега в гору, возвышался огромный белокаменный дворец, украшенный нишами, арками и колоннами. К дворцу вели, изгибаясь под острым углом, широкие ступени с балюстрадой.
– Это хоромы кесаря, – кивнул кормчий на громаду дворца. – Вуколеон – бухта ромейского военного флота. Нам сюда путь закрыт. Нам плыть дальше.
Ладьи обогнули мыс, миновали каменный мол, у которого застыли в ряд длинные черные дромоны, боевые суда ромеев.
Однообразно и грозно тянулись по береговым скалам царьградские стены и башни, а за ними проплывали меняющиеся панорамы обширного города, растянувшегося на многие версты по склонам холмов.
– Царьград лежит на семи холмах, – продолжал рассказывать Яков, – потому и зовется Вторым Римом. Вон, видите, громадный замок, он зовется Петрион. За ним вдалеке виден дворец кесаря Константина Багрянородного. Славный, говорят, был воитель, но с Русью он дружил.
– А что это за храм столь дивный? – спросил Василий.
– Это церковь Влахернской Божьей Матери, – ответил кормчий. – Рядом Влахернский дворец, вторая резиденция кесарей.
И храм и дворец поражали своими размерами и красотой.
Гребцы не могли оторвать взор от чудесного зрелища и то и дело сбивались с ритма, замедляя ход ладьи.
