Каким-то подобием возражения, робко попытался разродиться Книжник, но был мгновенно приведён в чувство выкашивающим все ростки инакомыслия, убийственным взглядом Лихо. Герман барабанил пальцами по рулю, искоса посматривая на примолкшего книгочея, уставившегося в окно с видом человека, потерявшего смысл жизни. Потом хлопнул его по плечу, ободряюще подмигнув.
Повернулся к Лихо.
- Несколько коробок с сухпаем должны находиться во-он там. - Он показал пальцем на ангар побольше. - В комнатухе, рядом со слесаркой. Как заходишь - налево. За остальное не скажу - не знаю... Удачи!
Алмаз на миг опустил веки, и чуть заметно кивнул, благодаря за информацию. Вылез из кабины, привычно перехватывая "Калаша" так, чтобы в любое мгновение пустить в работу, не затрачивая дополнительных усилий. Лихо вышла следом, выпуская Шатуна.
- Без геройства, мальчики. Я конечно, на сто кругов уверена, что вы вдвоём всё Замурино на молекулы раздербаните, если такая надобность вдруг возникнет. Но - не стоит. Тем более, что от этого нового набора аномальных изысков, смертушкой смердит гораздо резче, чем в недавнем прошлом. Так что - без фанатизма, сухпай прикарманили - и обратно. Если его хозяин вдруг объявится, в полном адеквате и здравии, кантуйте сюда, потолкуем с удовольствием. Давайте, ни пуха, ни пера!
- К чёрту! - Сплюнул Шатун. Алмаз тоже плюнул себе под ноги, и двинулся вперёд, наблюдая, фиксируя, сопоставляя. Шатун, страхующий его с помощью аргумента, носящего название "Вепрь-М", с расстояния в полсотни метров, и с одного залпа оставляющего от человека что-то невнятное, эпизодическое: шёл чуть позади. Замурино приближалось, Алмаз превратился в один сплошной комок нервов - но всё оставалось без изменений. Тишь, гладь, покой... Натянутые, как яйца толкача наркоты в мозолистой ладони Андреича. Давящие, ненормальные.
До указанного Германом ангара оставалось всего ничего - десятка полтора шагов. Алмаз обошёл небольшую кучу битых кирпичей, и - замер.
Перед ним находилось что-то непонятное, не поддающееся моментальному осмыслению, но вызывающему быстрое появление шершавого, сухого, и приличного по размерам, кома в горле. Шатун оказался рядом сразу после того, как Алмаз застыл, вглядываясь в непонятную находку. Всмотрелся сам, тряхнул головой, отгоняя внезапно и цепко присобачившийся к душе страх. Закрыл глаза, надеясь, что это ему померещилось, пригрезилось, и перед ним всего лишь продолговатая, и довольно широкая рытвина, глубиной примерно в четверть метра, без...
