- Я всё помнил. Всегда. Всё! - Твёрдо сказал "индикатор Всплеска", предупреждая готовый вырваться у Лиха, встречный вопрос. - Всё, до последней мелочи. Не так, конечно, как Книжник... Но достаточно.
Лихо растерянно смотрела на него, теперь уже не отводя взгляда, как будто его откровение придало ей силы. Смотрела, пока ещё не способная состыковать жёсткое начало разговора, с тем, что она хотела узнать. Митрич прикрыл глаза, но губы продолжили шевелиться, выталкивая в пространство долго скрываемую правду.
- Я сажал людей на иглу, на "колёса", на всё, от чего можно поймать кайф. Потащиться, оттянуться, сделать жизнь веселее. Мне нравилась такая жизнь. Это сейчас я понимаю, что был полной мразью, законченным подонком, гнидой... А тогда мне казалось, что вся жизнь будет праздником, ко мне уже присматривались люди посерьёзнее, впереди светил подъём, шикарная жизнь. Авто, женщины, деньги. Много денег. И остальные удовольствия, которые можно на них купить.
Митрич на секунду замолк, словно собираясь с новыми силами. Лихо смотрела не отрываясь, на человека, которого она знала долгое время. И в её душе, извечное сострадание, и благодарность к нему, перемешивалось с новым чувством. С, пока ещё не оформившимся до должной кондиции, отвращением. Несильным, нечётким, но - отвращением. К наркоторговцам, как и к другой человеческой мрази, сохранившимся и после Сдвига: она испытывала безграничную и законченную ненависть. Пойманного в Суровцах толкача дури, даже если он не пытался никому впарить ни крошки своего зелья - вешали публично, и без всяких проволочек. А уже если пытался... Лихо, не страдавшая излишней чувствительностью по отношению к суровой реальности будней, никогда не стала бы лишний раз, без надобности вспоминать некоторые эпизоды профилактики, проводимой по отношению к продавцам цветной смерти. Андреич правил Суровцами стальной рукой. И в подавляющем большинстве решений, касающихся безопасности их общего дома, Лихо была с ним целиком и полностью согласна.
- А когда меня Всплеском накрыло. - Митрич продолжил свою исповедь.- Я как будто заново родился. Понимаю, звучит банально, заезжено. Но это так. Я лежу, как бревно, хожу под себя, меня кормят с ложки. Но я нужен. Не для того, чтобы купить у меня дозу, и вмазаться по-быстрому. Не для того, чтобы медленно умирать, а для того - чтобы жить. А-а, не хотел пафоса, да ведь не сказать по-другому...
Лихо смотрела на него, как будто её взгляд притягивало магнитом, и прекратить эту жутковатую игру в "гляделки", было выше её сил. Калека встретился с ней глазами, и отвёл их.
