Гаммельн! Другой мир с удивительными законами природы. Но и тут смиренная бедность. Что ждет эту страну, в которой даже время течет не для всех людей одинаково?
В доме Айкельсонов было темно. Анна-Мари сидела на подоконнике открытого окна.
— Где вы были? — спросила она.
— В пригороде.
Она спрыгнула с подоконника.
— Вы ходили туда пешком?
— Конечно.
— А правда, что у них там вода за деньги?
— Неужели вы там не бывали?
— Никогда! Впрочем, один раз в детстве... Там на нас смотрят с ненавистью... А кто виноват, что онм родились не в городе?
— Никто.
— Почему вы всегда разговариваете со мной так, как будто я в чем-то виновата? С вами я чувствую себя несчастной.
Рауль облокотился на подоконник.
— У вас неприятности?
Она кивнула.
— Отцу запретили заниматься опытами.
— Как так запретили?
— Приходили из полиции и объявили, что уволенный служащий не имеет права заниматься опытами без контроля полиции.
— А обо мне не спрашивали?
— Нет.
— Простите, Анни. Я хотел вас спросить: вы ни с кем обо мне не говорили?
Анна-Мари ответила не сразу.
— Нет, я ни с кем о вас не говорила.
— Ну и прекрасно! Спокойной ночи!
— Погодите, Рауль. Неужели вас ничего не интересует, кроме архивных рисунков и пригородов?
Клемперт улыбнулся.
— Очень многое. А главное — я очень хочу вам помочь.
— Мне не надо помогать. Я просто хотела... хотела с вами поговорить об одном человеке, который, может быть... — Она встретила насмешливый взгляд Клемперта. — Ничего я не хотела! Спокойной ночи.
Клемперт не мог знать, что человек, о котором хотела с ним говорить Анна-Мари, был Лео Трассен, его бывший друг.
А для Трассена наступил самый несчастный вечер в его жизни. Он брел по городу и вышел к привокзальным путям. Как холодные васильки, горели сигнальные огни. Пахло едким дымом и мокрым железом. Ему было не впервой коротать ночные часы на вокзале. Но то было когда-то... Давно... В Берлине... А теперь?
Память послушно прокрутила перед ним короткометражный фильм.
Он не ожидал, что встретит снова «девушку своей мечты» в тот самый день, когда ему в первый раз выдадут такую кучу денег. Он не думал, что повар может получать больше физика. Она шла с рынка, и в руках у нее была большая корзина с провизией. Он купил цветы, сунул ей в руки мокрые красные гвоздики и понес корзину. Цветам она так обрадовалась, будто ей раньше их никогда не дарили.
А ей и вправду никогда не дарили цветы. В Гаммельне не тратят деньги на чепуху. Цветы дарят только уезжающим, да и то — кактусы, чтобы по возвращении в гаммельнское время они сохранились...
