— С твоей стороны это было действительно глупо, Дженни.
Его упрек был воспринят как должное.
— Я и сама это понимаю. О, как я это теперь понимаю! — сказала я, присовокупив про себя пару «хороших» словечек в свой адрес. — Прости, Кевин, что тебе приходится испытывать всю тяжесть такого отношения только из-за того, что ты со мной.
Кевин мягко улыбнулся и положил свою руку на мою.
— Вот это пусть тебя не беспокоит, милая Дженни. Я привык, что ко мне здесь относятся как к заразному, и не обижаюсь.
— Ты хочешь сказать, что они неприязненно относятся и к тебе?
Мне было трудно в это поверить, ведь Кевин так дружелюбен. Я сразу же решила, что он просто пытается успокоить меня. А потом вспомнила вечер, когда мы с ним были на танцах. Там тоже нас приняли прохладно. Тогда я подумала, что это все из-за статьи. Но теперь, оглядываясь назад, чувствовала, что мое объяснение не вполне удовлетворительно. Если все дело и тогда было во мне, почему же бармен на танцах был так подчеркнуто груб именно с Кевином?
Мы молчали до тех пор, пока нам не подали суп. Когда официантка ушла, Кевин вновь улыбнулся мне:
— Пусть тебя это не задевает, Дженни. Я уже сказал, что привык к такому отношению. Признаюсь тебе, их враждебность направлена главным образом на меня, а вовсе не на тебя.
— Но почему?
— Потому что я работаю на Сару.
Я не могла поверить своим ушам.
— Ты хочешь сказать, что ей приходится проглатывать еще и это?
— Да. Ко мне у них такое же примерно отношение, как и к ней. Мы в Балликейвене котируемся весьма невысоко.
Я вспомнила о том, что за все время моего пребывания на ферме Сара ни разу не появилась в городе. Теперь это уже не казалось удивительным.
— Господи, ну почему же она не уедет отсюда?!
— Разве я тебе не говорил почему?
— Но это же бессмысленно! Пусть она продаст это хозяйство и купит ферму в другой части страны.
Кевин хохотнул.
— Что?! И наплюет на ни с чем не сравнимое ощущение триумфа, которое ее ожидает здесь? А ведь именно ради этого она и живет все последние годы. Только ради него. Она живет в ожидании дня, когда ферма О'Мара вновь займет свое достойное место на карте нашей округи.
— Какая она все-таки странная женщина! Я думаю, что, если это случится, местное население невзлюбит ее еще больше.
— А вот и нет. Тогда с ней будут считаться.
— Тебе, наверное, очень трудно жить в обстановке такой неприязни к себе.
— Нет, меня это не волнует. Я никогда не относился к категории людей, которые беспокоятся о том, что о них говорят другие.
