– Что за гадость! Теперь меня всю неделю будут мучить кошмары по ночам!
В этот момент Элис подбежала к столу, забрала у них тарелки и объявила:
– С закусками все, теперь займите, пожалуйста, снова ваши места, через минуту основное блюдо будет на столе. Вы даже и глазом моргнуть не успеете!
Линда уселась за стол, не произнеся ни слова. Она была немного бледной, поэтому я предположила, что она получила настоящий шок. (Если бы я действительно была скаутом, я бы, пожалуй, знала, что обычно делают в таких случаях, но поскольку я им не являлась, то решила просто проигнорировать происходящее.)
Вернувшись на кухню, Элис выкинула остатки салата и слизняка в мусорное ведро и повернулась ко мне.
– Значит, ты была права, – произнесла она. – Надо было все-таки помыть латук. Что ж, в следующий раз будем знать.
Я сердито посмотрела на нее:
– Следующего раза не будет, Элис! Это я тебе обещаю.
Элис передернула плечами:
– Неважно. У нас нет времени разбираться с этим. Забудем о салатах, пора ставить лазанью в микровол…
Она остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу:
– Но у тебя, конечно же, нет микроволновки!
Я покачала головой:
– По крайней мере, когда я последний раз проверяла, не было.
Элис схватила пачки с лазаньей и направилась к выходу.
– Придется бежать ко мне, чтобы их разогреть. Я постараюсь быстрее, а ты пока иди в столовую, развлеки их. И помни, что бы ни случилось, не дай им догадаться, что все было подстроено!
Элис отсутствовала, казалось, целую вечность. Я перебрала все темы для бесед (включая и очистители для шторок в душе), но разговор каждый раз иссекал через пару-тройку фраз. Питер посматривал на часы, отмечая, что становится поздно, а у Линды было такое странное выражение лица, что я не могла его разгадать.
Под конец, совсем уже отчаявшись, я сбегала к своему школьному рюкзаку и достала оттуда металлическую дудочку и ноты и принялась играть. Сначала Питер и Линда выглядели заинтересованными, они даже топали в такт ногами и хлопали после того, как я исполнила первые две мелодии. Но когда я стала играть третью мелодию, хлопанье и топанье прекратилось, и я почувствовала себя ужасно глупо. К счастью, Элис вернулась, когда я была уже на десятой мелодии, кстати, последней в моих нотах. (Песня называлась «Эдельвейс».) Она была довольно трудной, поэтому я фальшивила и пропускала ноты. Когда я доиграла, из кухни уже доносились гремящие звуки, но Элис все еще не появлялась. Линда попыталась подавить зевок, а Питер хлопал глазами так, словно сейчас уснет. Я решила сыграть припев к «Эдельвейсу».
