Томми рассмеялся:
— Так возьмешь почитать книги Улисса Мура?
— Не знаю, — ответила Анита. — Может, лучше вообще больше не думать обо всем этом.
— Ясно. До завтра в таком случае.
— До завтра.
И юные друзья разошлись по домам.
Аните осталось пройти еще немного по каналу, но вдруг она почувствовала какую-то тревогу.
У нее возникло ощущение, будто кто-то наблюдает за ней. Но она решила, что все же ошибается. Кто бы ни был тот человек в шерстяном плаще, ему ничего от нее не нужно. Ему нужен конверт с инструкциями, как добраться до Килморской бухты, и Черный Котелок его заполучил.
А настоящие инструкции, решила Анита, содержатся все же не в конверте, а в детском стишке и в часах на ее руке. Это значит… Что теперь человек будет искать ее?
— Подумать только, — проговорила девочка и натянула рукав, спрятав часы.
Анита поспешила домой, окликнула маму, желая убедиться, что ее нет дома, достала записную книжку Мориса Моро и задумчиво посмотрела на нее.
Было что-то такое в этой книжке и в посвящении, что она никак не могла понять и что даже сегодняшняя встреча с переводчиком нисколько не прояснила.
Анита открыла книжку.
Закрыла.
Снова открыла.
Перелистала который уже раз все двадцать ее страниц. Рамочка на странице два пустая, как и рамочка с рисунком пылающего замка, и последняя… Нет!
У Аниты едва не остановилось сердце. Оно просто замерло. Она снова увидела в этой рамочке убегающую женщину.
Именно там, где Анита видела ее в последний раз.
— Томми… — в испуге прошептала девочка.
Но Томми не было рядом.
Анита находилась в комнате одна. И дома одна. Она машинально протянула руку к странице с рисунком.
Ей понадобилось немало времени, прежде чем она набралась смелости коснуться его. И как только коснулась, почувствовала, как ее окутали запахи и звуки, которые не имели ничего общего с венецианскими. Это были звуки и запахи леса или сада. Где-то очень и очень далеко.
Потом она услышала голос. Он прозвучал прямо в сознании Аниты.
— Помоги мне, — произнесла женщина. Девочка судорожно сглотнула.
— Кто ты такая? — обратилась она к рисунку в записной книжке.
— Я — последняя. И мне нужна помощь.
— Как это понимать — последняя?
— Я — последняя жительница Умирающего города.
«Умирающий город», — мысленно повторила Анита и почему-то без всякой причины стала повторять детский стишок, который прочитал переводчик.
Оставлю белый цвет у дуба с рыболовными крючками,
У елей-двойняшек помощь найду…
— Где ты? — спросила Анита.
