I ебе, так и катайся на здоровье! — оглянувшись на мужика, поздра- вила: — С возвращеньем тебя, Егор!
Тот отвернулся, сделав вид, что не услышал. Баба вскоре ушла со двора. Мужик, сколько ни искал, так и не нашел Антошку.
Его самого разыскала Серафима и, уведя в спальню, рассказала о визите к начальнику райотдела милиции.
— Глянул он твои справки. Выслушал нас, потом вызвал участкового и сказал ему не трогать тебя, покуда лежачий. Не велел беспокоить, коль нет жалоб и заявлений. Но чуть что, не приведи Бог, враз выселят, ни на что не глянув.
Егор насторожился. Понял, что участковый не упустит свой
шанс.
— Этот, наш лягавый, как услышал последнее, аж расцвел! Глянул на нас, как на кубышку, враз поняла, не отвертеться нам от налога. Ну и спросила его, когда вышли, сколько он хочет? Тот рыло отвернул, мол, вы решили действовать по закону, не захотели враз уладить добром. Пусть все будет по правилам! Но если что случится, сами на себя пеняйте! — добавила сестра и закончила вздохнув:
— Хотели как лучше! Да только, поди угадай нынче, где эта правда живет?
Егора на следующий день осмотрел врач. Прописал кучу таблеток, процедур. Посоветовал не нервничать, не простывать, больше отдыхать и получше питаться.
— Я понимаю, что все эти условия трудно выполнимы в наше время. Но здоровье требует именно того, о чем говорю. Постарайтесь для самого себя! — сказал уходя.
Но Егор, стараясь скорее встать на ноги, чаще вставал с постели, стараясь движеньями заставить тело жить. Он как-то внутренне почувствовал, что времени в запасе у него немного и торопился скорее восстановить силы.
Уже через две недели он ходил по дому, не держась за стенки. Садился без крика. И хотя вставал со стула, держась за что-нибудь, голова его при том не кружилась.
Не только сестра и мать, но и бабы помогали Егору быстрее вылечиться, скорее встать на ноги. Его не оставляли наедине с самим собой, стараясь растормошить физически и морально.
Все бабы целыми днями разъезжались на вызовы. Телефонные звонки с утра выдергивали из дома одну за другой. Иногда они возвращались вечером или под утро. Другие, случалось, не появлялись по нескольку дней, а потом отсыпались целые сутки. Их увозили на импортных машинах. Возвращались бабы уже на такси, пропахшие вином и чужим потом, враз бежали в ванну. Потом, улучив минуту, когда на кухне не было детей и Серафимы, рассказывали, как провели ночь. Егора они не стеснялись.
— Прихожу я в номер в Измайловской гостинице. Там меня встречает такой клевые хахалек! Плечи не обхватить. Башкой чуть ли не подпирает потолок. Ну, думаю, веселой будет ночка. Не так просто этого бугая укатать! А он, кобель, указал на диван. На нем, плесень, валялся. И вякает, мол, ему женщина потребовалась. Он вызвал! Я чуть на пол не рухнула! Уже представила себе, как этот бугай обнимет, прижмет к себе! Здоровый черт! С таким покувыркаться одно удовольствие! Хоть бабой себя почувствуешь. Все тело загорелось. И вдруг — прокол! Вместо мужика мне подсунули сушеного таракана. Он даже встретить не смог, стоя на ногах! Как наш Егорка! Тень от человека! — забылась баба хохоча. — Я его спросила: — Чего тебе надобно, старче?
